Неточные совпадения
—
На столе, — отвечал Матвей, взглянул вопросительно, с участием,
на барина и, подождав немного, прибавил с хитрою улыбкой: — От хозяина извозчика
приходили.
Левин встречал в журналах статьи, о которых шла речь, и читал их, интересуясь ими, как развитием знакомых ему, как естественнику по университету, основ естествознания, но никогда не сближал этих научных выводов о происхождении человека как животного, о рефлексах, о биологии и социологии, с теми вопросами о значении жизни и смерти для себя самого, которые в последнее время чаще и чаще
приходили ему
на ум.
Ему нужно было сделать усилие над собой и рассудить, что около нее ходят всякого рода люди, что и сам он мог
прийти туда кататься
на коньках.
Всю дорогу приятели молчали. Левин думал о том, что означала эта перемена выражения
на лице Кити, и то уверял себя, что есть надежда, то
приходил в отчаяние и ясно видел, что его надежда безумна, а между тем чувствовал себя совсем другим человеком, не похожим
на того, каким он был до ее улыбки и слов: до свидания.
Он говорил, обращаясь и к Кити и к Левину и переводя с одного
на другого свой спокойный и дружелюбный взгляд, — говорил, очевидно, что̀
приходило в голову.
— Да нет, Маша, Константин Дмитрич говорит, что он не может верить, — сказала Кити, краснея за Левина, и Левин понял это и, еще более раздражившись, хотел отвечать, но Вронский со своею открытою веселою улыбкой сейчас же
пришел на помощь разговору, угрожавшему сделаться неприятным.
Она, счастливая, довольная после разговора с дочерью,
пришла к князю проститься по обыкновению, и хотя она не намерена была говорить ему о предложении Левина и отказе Кити, но намекнула мужу
на то, что ей кажется дело с Вронским совсем конченным, что оно решится, как только приедет его мать. И тут-то,
на эти слова, князь вдруг вспылил и начал выкрикивать неприличные слова.
— В кого же дурной быть? А Семен рядчик
на другой день вашего отъезда
пришел. Надо будет порядиться с ним, Константин Дмитрич, — сказал приказчик. — Я вам прежде докладывал про машину.
— Ах, ужаснее всего мне эти соболезнованья! — вскрикнула Кити, вдруг рассердившись. Она повернулась
на стуле, покраснела и быстро зашевелила пальцами, сжимая то тою, то другою рукой пряжку пояса, которую она держала. Долли знала эту манеру сестры перехватывать руками, когда она
приходила в горячность; она знала, как Кити способна была в минуту горячности забыться и наговорить много лишнего и неприятного, и Долли хотела успокоить ее; но было уже поздно.
Кити настояла
на своем и переехала к сестре и всю скарлатину, которая действительно
пришла, ухаживала за детьми. Обе сестры благополучно выходили всех шестерых детей, но здоровье Кити не поправилось, и великим постом Щербацкие уехали за границу.
Анна говорила, что
приходило ей
на язык, и сама удивлялась, слушая себя, своей способности лжи. Как просты, естественны были ее слова и как похоже было, что ей просто хочется спать! Она чувствовала себя одетою в непроницаемую броню лжи. Она чувствовала, что какая-то невидимая сила помогала ей и поддерживала ее.
— Рабочих надо непременно нанять еще человек пятнадцать. Вот не
приходят. Нынче были, по семидесяти рублей
на лето просят.
Большинство молодых женщин, завидовавших Анне, которым уже давно наскучило то, что ее называют справедливою, радовались тому, что̀ они предполагали, и ждали только подтверждения оборота общественного мнения, чтоб обрушиться
на нее всею тяжестью своего презрения. Они приготавливали уже те комки грязи, которыми они бросят в нее, когда
придет время. Большинство пожилых людей и люди высокопоставленные были недовольны этим готовящимся общественным скандалом.
«Разумеется, я скажу, что Бетси
прислала меня спросить, приедет ли она
на скачки. Разумеется, поеду», решил он сам с собой, поднимая голову от книги. И, живо представив себе счастье увидать ее, он просиял лицом.
— Твой брат был здесь, — сказал он Вронскому. — Разбудил меня, чорт его возьми, сказал, что
придет опять. — И он опять, натягивая одеяло, бросился
на подушку. — Да оставь же, Яшвин, — говорил он, сердясь
на Яшвина, тащившего с него одеяло. — Оставь! — Он повернулся и открыл глаза. — Ты лучше скажи, что выпить; такая гадость во рту, что…
В эти последние дни он сам не ездил
на проездку, а поручил тренеру и теперь решительно не знал, в каком состоянии
пришла и была его лошадь.
На его квартире никого уже не было дома: все были
на скачках, и лакей его дожидался у ворот. Пока он переодевался, лакей сообщил ему, что уже начались вторые скачки, что
приходило много господ спрашивать про него, и из конюшни два раза прибегал мальчик.
Вронский и не смотрел
на нее, а, желая
прийти далеко первым, стал работать поводьями кругообразно, в такт скока поднимая и опуская голову лошади.
— В третий раз предлагаю вам свою руку, — сказал он чрез несколько времени, обращаясь к ней. Анна смотрела
на него и не знала, что сказать. Княгиня Бетси
пришла ей
на помощь.
— Это не нам судить, — сказала госпожа Шталь, заметив оттенок выражения
на лице князя. — Так вы
пришлете мне эту книгу, любезный граф? Очень благодарю вас, — обратилась она к молодому Шведу.
Для Константина народ был только главный участник в общем труде, и, несмотря
на всё уважение и какую-то кровную любовь к мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества,
приходил в озлобление
на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
— Ну, иди, иди, и я сейчас
приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой, глядя
на брата. — Иди же скорей, — прибавил он улыбаясь и, собрав свои книги, приготовился итти. Ему самому вдруг стало весело и не хотелось расставаться с братом. — Ну, а во время дождя где ты был?
А я ведь хотел было
прийти на покос посмотреть
на тебя, но жара была такая невыносимая, что я не пошел дальше леса.
Здесь в деревне, с детьми и с симпатичною ему Дарьей Александровной, Левин
пришел в то, часто находившее
на него, детски веселое расположение духа, которое Дарья Александровна особенно любила в нем. Бегая с детьми, он учил их гимнастике, смешил мисс Гуль своим дурным английским языком и рассказывал Дарье Александровне свои занятия в деревне.
Левин часто любовался
на эту жизнь, часто испытывал чувство зависти к людям, живущим этою жизнью, но нынче в первый paз, в особенности под впечатлением того, что он видел в отношениях Ивана Парменова к его молодой жене, Левину в первый раз ясно
пришла мысль о том, что от него зависит переменить ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которою он жил,
на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь.
В то время как она входила, лакей Вронского с расчесанными бакенбардами, похожий
на камер-юнкера, входил тоже. Он остановился у двери и, сняв фуражку, пропустил ее. Анна узнала его и тут только вспомнила, что Вронский вчера сказал, что не приедет. Вероятно, он об этом
прислал записку.
Раз решив сам с собою, что он счастлив своею любовью, пожертвовал ей своим честолюбием, взяв, по крайней мере,
на себя эту роль, — Вронский уже не мог чувствовать ни зависти к Серпуховскому, ни досады
на него за то, что он, приехав в полк,
пришел не к нему первому. Серпуховской был добрый приятель, и он был рад ему.
— У меня хозяйство простое, — сказал Михаил Петрович. — Благодарю Бога. Мое хозяйство всё, чтобы денежки к осенним податям были готовы.
Приходят мужички: батюшка, отец, вызволь! Ну, свои всё соседи мужики, жалко. Ну, дашь
на первую треть, только скажешь: помнить, ребята, я вам помог, и вы помогите, когда нужда — посев ли овсяный, уборка сена, жнитво, ну и выговоришь, по скольку с тягла. Тоже есть бессовестные и из них, это правда.
Он сидел
на кровати в темноте, скорчившись и обняв свои колени и, сдерживая дыхание от напряжения мысли, думал. Но чем более он напрягал мысль, тем только яснее ему становилось, что это несомненно так, что действительно он забыл, просмотрел в жизни одно маленькое обстоятельство ― то, что
придет смерть, и всё кончится, что ничего и не стоило начинать и что помочь этому никак нельзя. Да, это ужасно, но это так.
— Ну как не грех не
прислать сказать! Давно ли? А я вчера был у Дюссо и вижу
на доске «Каренин», а мне и в голову не
пришло, что это ты! — говорил Степан Аркадьич, всовываясь с головой в окно кареты. А то я бы зашел. Как я рад тебя видеть! — говорил он, похлопывая ногу об ногу, чтобы отряхнуть с них снег. — Как не грех не дать знать! — повторил он.
— Ну, разумеется! Вот ты и
пришел ко мне. Помнишь, ты нападал
на меня за то, что я ищу в жизни наслаждений?
Сначала, когда говорилось о влиянии, которое имеет один народ
на другой, Левину невольно
приходило в голову то, что он имел сказать по этому предмету; но мысли эти, прежде для него очень важные, как бы во сне мелькали в его голове и не имели для него теперь ни малейшего интереса.
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние правила и
на другой день, встав раньше обыкновенного, не пив чаю,
пришел в восемь часов утра в церковь для слушания утренних правил и исповеди.
Наконец одна из дам, взглянув
на часы, сказала: «однако это странно!» и все гости
пришли в беспокойство и стали громко выражать свое удивление и неудовольствие.
В числе этих всех невест, которые
приходили ей
на память, она вспомнила и свою милую Анну, подробности о предполагаемом разводе которой она недавно слышала.
Художник Михайлов, как и всегда, был за работой, когда ему принесли карточки графа Вронского и Голенищева. Утро он работал в студии над большою картиной.
Придя к себе, он рассердился
на жену за то, что она не умела обойтись с хозяйкой, требовавшею денег.
Он стал смотреть
на свою картину всем своим полным художественным взглядом и
пришел в то состояние уверенности в совершенстве и потому в значительности своей картины, которое нужно было ему для того исключающего все другие интересы напряжения, при котором одном он мог работать.
— Это
придет, — утешал его Голенищев, в понятии которого Вронский имел и талант и, главное, образование, дающее возвышенный взгляд
на искусство. Убеждение Голенищева в таланте Вронского поддерживалось еще и тем, что ему нужно было сочувствие и похвалы Вронского его статьям и мыслям, и он чувствовал, что похвалы и поддержка должны быть взаимны.
Он называл Вронского — ваше сиятельство и никогда, несмотря
на приглашения Анны и Вронского, не оставался обедать и не
приходил иначе, как для сеансов.
Он видел, что старик повар улыбался, любуясь ею и слушая ее неумелые, невозможные приказания; видел, что Агафья Михайловна задумчиво и ласково покачивала головой
на новые распоряжения молодой барыни в кладовой, видел, что Кити была необыкновенно мила, когда она, смеясь и плача,
приходила к нему объявить, что девушка Маша привыкла считать ее барышней и оттого ее никто не слушает.
Гостиница эта уже
пришла в это состояние; и солдат в грязном мундире, курящий папироску у входа, долженствовавший изображать швейцара, и чугунная, сквозная, мрачная и неприятная лестница, и развязный половой в грязном фраке, и общая зала с пыльным восковым букетом цветов, украшающим стол, и грязь, пыль и неряшество везде, и вместе какая-то новая современно железнодорожная самодовольная озабоченность этой гостиницы — произвели
на Левиных после их молодой жизни самое тяжелое чувство, в особенности тем, что фальшивое впечатление, производимое гостиницей, никак не мирилось с тем, что ожидало их.
Лакей, подававший в общей зале обед инженерам, несколько раз с сердитым лицом
приходил на ее зов и не мог не исполнить ее приказания, так как она с такою ласковою настоятельностью отдавала их, что никак нельзя было уйти от нее.
— Нет, нисколько! — с досадой
на этот вопрос отвечал Николай. — Напиши ему, чтоб он
прислал ко мне доктора.
— Я не моюсь холодною водой, папа не велел. А Василия Лукича ты не видала? Он
придет. А ты села
на мое платье!
— Мама! Она часто ходит ко мне, и когда
придет… — начал было он, но остановился, заметив, что няня шопотом что — то сказала матери и что
на лице матери выразились испуг и что-то похожее
на стыд, что так не шло к матери.
Потом надо было еще раз получить от нее подтверждение, что она не сердится
на него за то, что он уезжает
на два дня, и еще просить ее непременно
прислать ему записку завтра утром с верховым, написать хоть только два слова, только чтоб он мог знать, что она благополучна.
«Завтра пойду рано утром и возьму
на себя не горячиться. Бекасов пропасть. И дупеля есть. А
приду домой, записка от Кити. Да, Стива, пожалуй, и прав: я не мужествен с нею, я обабился… Но что ж делать! Опять отрицательно!»
И ей
пришла мысль о том, как несправедливо сказано, что проклятие наложено
на женщину, чтобы в муках родить чада.
Перед отъездом Вронского
на выборы, обдумав то, что те сцены, которые повторялись между ними при каждом его отъезде, могут только охладить, а не привязать его, Анна решилась сделать над собой все возможные усилия, чтобы спокойно переносить разлуку с ним. Но тот холодный, строгий взгляд, которым он посмотрел
на нее, когда
пришел объявить о своем отъезде, оскорбил ее, и еще он не уехал, как спокойствие ее уже было разрушено.
В одиночестве потом передумывая этот взгляд, который выражал право
на свободу, она
пришла, как и всегда, к одному — к сознанию своего унижения.