Неточные совпадения
Он только зa
собой признавал несомненное право любить ее.
— Вы помните, что я запретила вам произносить это слово, это гадкое слово, — вздрогнув сказала Анна; но тут же она почувствовала, что одним этим словом: запретила она показывала, что
признавала за
собой известные права на него и этим самым поощряла его говорить про любовь.
— Я вот что намерен сказать, — продолжал он холодно и спокойно, — и я прошу тебя выслушать меня. Я
признаю, как ты знаешь, ревность чувством оскорбительным и унизительным и никогда не позволю
себе руководиться этим чувством; но есть известные законы приличия, которые нельзя преступать безнаказанно. Нынче не я заметил, но, судя по впечатлению, какое было произведено на общество, все заметили, что ты вела и держала
себя не совсем так, как можно было желать.
— Ты ведь не
признаешь, чтобы можно было любить калачи, когда есть отсыпной паек, — по твоему, это преступление; а я не
признаю жизни без любви, — сказал он, поняв по своему вопрос Левина. Что ж делать, я так сотворен. И право, так мало делается этим кому-нибудь зла, а
себе столько удовольствия…
Она раскаивалась утром в том, чтó она сказала мужу, и желала только одного, чтоб эти слова были как бы не сказаны. И вот письмо это
признавало слова несказанными и давало ей то, чего она желала. Но теперь это письмо представлялось ей ужаснее всего, что только она могла
себе представить.
Представьте
себе, должен бы я был сказать ему, что у вас хозяйство ведется, как у старика, что вы нашли средство заинтересовывать рабочих в успехе работы и нашли ту же середину в усовершенствованиях, которую они
признают, — и вы, не истощая почвы, получите вдвое, втрое против прежнего.
Когда графиня Нордстон позволила
себе намекнуть о том, что она желала чего-то лучшего, то Кити так разгорячилась и так убедительно доказала, что лучше Левина ничего не может быть на свете, что графиня Нордстон должна была
признать это и в присутствии Кити без улыбки восхищения уже не встречала Левина.
Он
признавал всё великодушие его и уже не чувствовал
себя униженным.
В сущности, понимавшие, по мнению Вронского, «как должно» никак не понимали этого, а держали
себя вообще, как держат
себя благовоспитанные люди относительно всех сложных и неразрешимых вопросов, со всех сторон окружающих жизнь, — держали
себя прилично, избегая намеков и неприятных вопросов. Они делали вид, что вполне понимают значение и смысл положения,
признают и даже одобряют его, но считают неуместным и лишним объяснять всё это.
Как будто он
признавал за
собой высокое несомненное значение за то, что у него были длинны ногти, и шапочка, и остальное соответствующее; но это можно было извинить за его добродушие и порядочность.
Хотя он и должен был
признать, что в восточной, самой большой части России рента еще нуль, что заработная плата выражается для девяти десятых восьмидесятимиллионного русского населения только пропитанием самих
себя и что капитал еще не существует иначе, как в виде самых первобытных орудий, но он только с этой точки зрения рассматривал всякого рабочего, хотя во многом и не соглашался с экономистами и имел свою новую теорию о заработной плате, которую он и изложил Левину.
— Но человек может чувствовать
себя неспособным иногда подняться на эту высоту, — сказал Степан Аркадьич, чувствуя, что он кривит душою,
признавая религиозную высоту, но вместе с тем не решаясь признаться в своем свободомыслии перед особой, которая одним словом Поморскому может доставить ему желаемое место.
Он
признавал, что газеты печатали много ненужного и преувеличенного, с одною целью — обратить на
себя внимание и перекричать других.
Он не мог
признать, что он тогда знал правду, а теперь ошибается, потому что, как только он начинал думать спокойно об этом, всё распадалось вдребезги; не мог и
признать того, что он тогда ошибался, потому что дорожил тогдашним душевным настроением, а
признавая его данью слабости, он бы осквернял те минуты. Он был в мучительном разладе с самим
собою и напрягал все душевные силы, чтобы выйти из него.
Неточные совпадения
— Афанасий Васильевич! вашу власть и я готов над
собою <
признать>, ваш слуга и что хотите: отдаюсь вам. Но не давайте работы свыше сил: я не Потапыч и говорю вам, что ни на что доброе не гожусь.
Теперь она говорила вопросительно, явно вызывая на возражения. Он, покуривая, откликался осторожно, междометиями и вопросами; ему казалось, что на этот раз Марина решила исповедовать его, выспросить, выпытать до конца, но он знал, что конец — точка, в которой все мысли связаны крепким узлом убеждения. Именно эту точку она, кажется, ищет в нем. Но чувство недоверия к ней давно уже погасило его желание откровенно говорить с нею о
себе, да и попытки его рассказать
себя он
признал неудачными.
Он снова заставил
себя вспомнить Марину напористой девицей в желтом джерси и ее глупые слова: «Ношу джерси, потому что терпеть не могу проповедей Толстого». Кутузов называл ее Гуляй-город. И, против желания своего, Самгин должен был
признать, что в этой женщине есть какая-то приятно угнетающая, теплая тяжесть.
Он предпочел бы не делать этого открытия, но, сделав,
признал, что — верно: он стал относиться спокойнее к жизни и проще, более терпимо к
себе.
–…забывая о человеке из другого, более глубокого подполья, — о человеке, который
признает за
собою право дать пинка ногой благополучию, если оно ему наскучит.