Неточные совпадения
— И я рада, — слабо улыбаясь и стараясь
по выражению лица Анны узнать, знает ли она, сказала Долли. «Верно, знает», подумала она, заметив соболезнование на лице Анны. — Ну, пойдем, я тебя проведу в твою комнату, — продолжала она, стараясь отдалить
сколько возможно минуту объяснения.
Анна первое время избегала,
сколько могла, этого света княгини Тверской, так как он требовал расходов выше ее средств, да и
по душе она предпочитала первый; но после поездки в Москву сделалось наоборот.
Но не столько
по болезни,
сколько по гордости, как объясняла княгиня, мадам Шталь не была знакома ни с кем из Русских.
Левин не замечал, как проходило время. Если бы спросили его,
сколько времени он косил, он сказал бы, что полчаса, — а уж время подошло к обеду. Заходя ряд, старик обратил внимание Левина на девочек и мальчиков, которые с разных сторон, чуть видные,
по высокой траве и
по дороге шли к косцам, неся оттягивавшие им ручонки узелки с хлебом и заткнутые тряпками кувшинчики с квасом.
По неопределенным ответам на вопрос о том,
сколько было сена на главном лугу,
по поспешности старосты, разделившего сено без спросу,
по всему тону мужика Левин понял, что в этом дележе сена что-то нечисто, и решился съездить сам поверить дело.
Вронский слушал внимательно, но не столько самое содержание слов занимало его,
сколько то отношение к делу Серпуховского, уже думающего бороться с властью и имеющего в этом свои симпатии и антипатии, тогда как для него были
по службе только интересы эскадрона. Вронский понял тоже, как мог быть силен Серпуховской своею несомненною способностью обдумывать, понимать вещи, своим умом и даром слова, так редко встречающимся в той среде, в которой он жил. И, как ни совестно это было ему, ему было завидно.
Хотя
по нескошенному было мало надежды найти столько же,
сколько по скошенному, Левин обещал Степану Аркадьичу сойтись с ним и пошел со своим спутником дальше
по прокошенным и непрокошенным полосам.
— И завтра родится сын, мой сын, и он
по закону — Каренин, он не наследник ни моего имени, ни моего состояния, и как бы мы счастливы ни были в семье, и
сколько бы у нас ни было детей, между мною и ими нет связи.
Теперь, присутствуя на выборах и участвуя в них, он старался также не осуждать, не спорить, а
сколько возможно понять то дело, которым с такою серьезностью и увлечением занимались уважаемые им честные и хорошие люди. С тех пор как он женился, Левину открылось столько новых, серьезных сторон, прежде,
по легкомысленному к ним отношению, казавшихся ничтожными, что и в деле выборов он предполагал и искал серьезного значения.
Не позволяя себе даже думать о том, что будет, чем это кончится, судя
по расспросам о том,
сколько это обыкновенно продолжается, Левин в воображении своем приготовился терпеть и держать свое сердце в руках часов пять, и ему это казалось возможно.
Он думал это и вместе с тем глядел на часы, чтобы расчесть,
сколько обмолотят в час. Ему нужно было это знать, чтобы, судя
по этому, задать урок на день.
Левин шел большими шагами
по большой дороге, прислушиваясь не столько к своим мыслям (он не мог еще разобрать их),
сколько к душевному состоянию, прежде никогда им не испытанному.
Толковал и говорил и с приказчиком, и с мужиком, и мельником — и что, и как, и каковых урожаев можно ожидать, и на какой лад идет у них запашка, и
по сколько хлеба продается, и что выбирают весной и осенью за умол муки, и как зовут каждого мужика, и кто с кем в родстве, и где купил корову, и чем кормит свинью — словом, все.
В екатерининские времена на этом месте стоял дом, в котором помещалась типография Н. И. Новикова, где он печатал свои издания. Дом этот был сломан тогда же, а потом, в первой половине прошлого столетия, был выстроен новый, который принадлежал генералу Шилову, известному богачу, имевшему в столице силу, человеку, весьма оригинальному: он не брал со своих жильцов плату за квартиру, разрешал селиться
по сколько угодно человек в квартире, и никакой не только прописки, но и записей жильцов не велось…
Неточные совпадения
А был другой — допытывал, // На
сколько в день сработаешь, //
По малу ли,
по многу ли // Кусков пихаешь в рот?
Съестного
сколько вынесет // Утроба — то и спрашивай, // А водки можно требовать // В день ровно
по ведру.
Жить надо, старче, по-моему: //
Сколько холопов гублю, // Мучу, пытаю и вешаю, // А поглядел бы, как сплю!»
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу,
сколько в свете быть возможно.
По примеру всех благопопечительных благоустроителей, он видел только одно: что мысль, так долго зревшая в его заскорузлой голове, наконец осуществилась, что он подлинно обладает прямою линией и может маршировать
по ней
сколько угодно.