Неточные совпадения
Кити
чувствовала, что Анна была совершенно проста и ничего не
скрывала, но что в ней был другой какой-то, высший мир недоступных для нее интересов, сложных и поэтических.
Он
чувствовал всю мучительность своего и её положения, всю трудность при той выставленности для глаз всего света, в которой они находились,
скрывать свою любовь, лгать и обманывать; и лгать, обманывать, хитрить и постоянно думать о других тогда, когда страсть, связывавшая их, была так сильна, что они оба забывали оба всем другом, кроме своей любви.
При этом известии он с удесятеренною силой
почувствовал припадок этого странного, находившего на него чувства омерзения к кому-то; но вместе с тем он понял, что тот кризис, которого он желал, наступит теперь, что нельзя более
скрывать от мужа, и необходимо так или иначе paзорвать скорее это неестественное положение.
Она
чувствовала, что слезы выступают ей на глаза. «Разве я могу не любить его? — говорила она себе, вникая в его испуганный и вместе обрадованный взгляд. — И неужели он будет заодно с отцом, чтобы казнить меня? Неужели не пожалеет меня?» Слезы уже текли по ее лицу, и, чтобы
скрыть их, она порывисто встала и почти выбежала на террасу.
Он не знал, что Левин
чувствовал, что у него выросли
крылья.
Он знал, что единственное спасение от людей —
скрыть от них свои раны, и он это бессознательно пытался делать два дня, но теперь
почувствовал себя уже не в силах продолжать эту неравную борьбу.
Левин поглядел с портрета на оригинал. Особенный блеск осветил лицо Анны в то время, как она
почувствовала на себе его взгляд. Левин покраснел и, чтобы
скрыть свое смущение, хотел спросить, давно ли она видела Дарью Александровну; но в то же время Анна заговорила...
Неточные совпадения
Варавка был самый интересный и понятный для Клима. Он не
скрывал, что ему гораздо больше нравится играть в преферанс, чем слушать чтение. Клим
чувствовал, что и отец играет в карты охотнее, чем слушает чтение, но отец никогда не сознавался в этом. Варавка умел говорить так хорошо, что слова его ложились в память, как серебряные пятачки в копилку. Когда Клим спросил его: что такое гипотеза? — он тотчас ответил:
Эти размышления позволяли Климу думать о Макарове с презрительной усмешкой, он скоро уснул, а проснулся,
чувствуя себя другим человеком, как будто вырос за ночь и выросло в нем ощущение своей значительности, уважения и доверия к себе. Что-то веселое бродило в нем, даже хотелось петь, а весеннее солнце смотрело в окно его комнаты как будто благосклонней, чем вчера. Он все-таки предпочел
скрыть от всех новое свое настроение, вел себя сдержанно, как всегда, и думал о белошвейке уже ласково, благодарно.
Тагильский вытер платком лысину и надел шляпу. Самгин, наоборот,
чувствовал тягостный сырой холод в груди, липкую, почти ледяную мокрядь на лице. Тревожил вопрос: зачем этот толстяк устроил ему свидание с Безбедовым? И, когда Тагильский предложил обедать в ресторане, Самгин пригласил его к себе, пригласил любезно, однако стараясь
скрыть, что очень хочет этого.
Клим вошел в желтоватый сумрак за ширму, озабоченный только одним желанием:
скрыть от Нехаевой, что она разгадана. Но он тотчас же
почувствовал, что у него похолодели виски и лоб. Одеяло было натянуто на постели так гладко, что казалось: тела под ним нет, а только одна голова лежит на подушке и под серой полоской лба неестественно блестят глаза.
Он говорил уже не
скрывая издевательства, а Самгин
чувствовал, что его лицо краснеет от негодования и что негодование согревает его. Он закурил папиросу и слушал, ожидая, когда наиболее удобно будет сурово воздать рассказчику за его красноречие. А старичок, передохнув, продолжал: