Неточные совпадения
На
другой день, в 11 часов утра, Вронский выехал на станцию
Петербургской железной дороги встречать мать, и первое лицо, попавшееся ему на ступеньках большой лестницы, был Облонский, ожидавший с этим же поездом сестру.
Графиня Лидия Ивановна была
друг ее мужа и центр одного из кружков
петербургского света, с которым по мужу ближе всех была связана Анна.
Петербургский высший круг собственно один; все знают
друг друга, даже ездят
друг к
другу.
Алексей Александрович очень дорожил этим кружком, и Анна, так умевшая сживаться со всеми, нашла себе в первое время своей
петербургской жизни
друзей и в этом круге.
Стремов, тоже член комиссии и тоже задетый за живое, стал оправдываться, — и вообще произошло бурное заседание; но Алексей Александрович восторжествовал, и его предложение было принято; были назначены три новые комиссии, и на
другой день в известном
петербургском кругу только и было речи, что об этом заседании.
Сейчас же, еще за ухой, Гагину подали шампанского, и он велел наливать в четыре стакана. Левин не отказался от предлагаемого вина и спросил
другую бутылку. Он проголодался и ел и пил с большим удовольствием и еще с большим удовольствием принимал участие в веселых и простых разговорах собеседников. Гагин, понизив голос, рассказывал новый
петербургский анекдот, и анекдот, хотя неприличный и глупый, был так смешон, что Левин расхохотался так громко, что на него оглянулись соседи.
Мысли о том, куда она поедет теперь, — к тетке ли, у которой она воспитывалась, к Долли или просто одна за границу, и о том, что он делает теперь один в кабинете, окончательная ли это ссора, или возможно еще примирение, и о том, что теперь будут говорить про нее все ее
петербургские бывшие знакомые, как посмотрит на это Алексей Александрович, и много
других мыслей о том, что будет теперь, после разрыва, приходили ей в голову, но она не всею душой отдавалась этим мыслям.
Он считал все это вздором и благополучно приехал в свои родные Прилуки, вступил в должность, которую ему его
петербургские друзья устроили по акцизному ведомству, и сел было здесь спокойным обывателем, как вдруг был арестован и увезен в Петербург.
Боюсь только проделки. Нынче получат известие, что я произведен в коллежские асессоры…
Петербургский друг смастерил это известие искусно. Страшно, однако ж, если заранее откроется мое самозванство. Шутить не будут! Волос встает дыбом от одного помышления… Впрочем, кто пойдет справляться? Лишь бы сыграть свадьбу! Спущусь после в титулярные, а там и действительно произведут. Опоздай немного, и моему бы счастью конец.
Он не был в состоянии взглянуть на это явление серьезно, а начинал видеть в нем только комическую сторону. Он вспоминал о
петербургских друзьях, которые, наверное, бы с ядовитою насмешкой выслушали рассказ о его летнем любовном приключении, так позорно окончившемся в то время, когда ему представлялась возможность торжествовать победу.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о
петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый
друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
— Да я вовсе не имею претензии ей нравиться: я просто хочу познакомиться с приятным домом, и было бы очень смешно, если б я имел какие-нибудь надежды… Вот вы, например,
другое дело! — вы, победители
петербургские: только посмотрите, так женщины тают… А знаешь ли, Печорин, что княжна о тебе говорила?
— Спутать, спутать, — и ничего больше, — отвечал философ, — ввести в это дело посторонние,
другие обстоятельства, которые запутали <бы> сюда и
других, сделать сложным — и ничего больше. И там пусть приезжий
петербургский чиновник разбирает. Пусть разбирает, пусть его разбирает! — повторил он, смотря с необыкновенным удовольствием в глаза Чичикову, как смотрит учитель ученику, когда объясняет ему заманчивое место из русской грамматики.
— Я, знаете, человек холостой, этак несветский и неизвестный, и к тому же законченный человек, закоченелый человек-с, в семя пошел и… и… и заметили ль вы, Родион Романович, что у нас, то есть у нас в России-с, и всего более в наших
петербургских кружках, если два умные человека, не слишком еще между собою знакомые, но, так сказать, взаимно
друг друга уважающие, вот как мы теперь с вами-с, сойдутся вместе, то целых полчаса никак не могут найти темы для разговора, — коченеют
друг перед
другом, сидят и взаимно конфузятся.
Он родился, учился, вырос и дожил до старости в Петербурге, не выезжая далее Лахты и Ораниенбаума с одной, Токсова и Средней Рогатки с
другой стороны. От этого в нем отражались, как солнце в капле, весь
петербургский мир, вся
петербургская практичность, нравы, тон, природа, служба — эта вторая
петербургская природа, и более ничего.