Неточные совпадения
Она видела, что сверстницы Кити составляли какие-то общества, отправлялись на какие-то курсы, свободно
обращались с мужчинами, ездили одни по улицам, многие не приседали и, главное, были все твердо уверены, что выбрать себе мужа есть их дело, а не родителей.
Между Нордстон и Левиным установилось то нередко встречающееся в свете отношение, что два человека, оставаясь по внешности в дружелюбных отношениях, презирают друг друга до такой степени, что не могут даже серьезно
обращаться друг
с другом и не могут даже быть оскорблены один другим.
И она стала говорить
с Кити. Как ни неловко было Левину уйти теперь, ему всё-таки легче было сделать эту неловкость, чем остаться весь вечер и видеть Кити, которая изредка взглядывала на него и избегала его взгляда. Он хотел встать, но княгиня, заметив, что он молчит,
обратилась к нему.
Он говорил,
обращаясь и к Кити и к Левину и переводя
с одного на другого свой спокойный и дружелюбный взгляд, — говорил, очевидно, что̀ приходило в голову.
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему не судьба была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел старый князь и, поздоровавшись
с дамами,
обратился к Левину.
Старый князь иногда ты, иногда вы говорил Левину. Он обнял Левина и, говоря
с ним, не замечал Вронского, который встал и спокойно дожидался, когда князь
обратится к нему.
— Совсем нет, отчего ты так презираешь нас
с Матвеем? — сказал Степан Аркадьич, улыбаясь чуть заметно и
обращаясь к жене.
— Нет, я не брошу камня, — отвечала она ему на что-то, — хотя я не понимаю, — продолжала она, пожав плечами, и тотчас же
с нежною улыбкой покровительства
обратилась к Кити. Беглым женским взглядом окинув ее туалет, она сделала чуть-заметное, но понятное для Кити, одобрительное ее туалету и красоте движенье головой. — Вы и в залу входите танцуя, — прибавила она.
— Я нездоров, я раздражителен стал, — проговорил, успокоиваясь и тяжело дыша, Николай Левин, — и потом ты мне говоришь о Сергей Иваныче и его статье. Это такой вздор, такое вранье, такое самообманыванье. Что может писать о справедливости человек, который ее не знает? Вы читали его статью? —
обратился он к Крицкому, опять садясь к столу и сдвигая
с него до половины насыпанные папиросы, чтоб опростать место.
— Отчего? —
с раздражением
обратился теперь к Крицкому Николай Левин.
Оставшись один
с Марьей Николаевной, Левин
обратился к ней...
— Ну, хорошо, хорошо!… Да что ж ужин? А, вот и он, — проговорил он, увидав лакея
с подносом. — Сюда, сюда ставь, — проговорил он сердито и тотчас же взял водку, налил рюмку и жадно выпил. — Выпей, хочешь? —
обратился он к брату, тотчас же повеселев.
— Да сюда посвети, Федор, сюда фонарь, — говорил Левин, оглядывая телку. — В мать! Даром что мастью в отца. Очень хороша. Длинна и пашиста. Василий Федорович, ведь хороша? —
обращался он к приказчику, совершенно примиряясь
с ним за гречу под влиянием радости за телку.
Еще в то время, как он подходил к Анне Аркадьевне сзади, он заметил
с радостью, что она чувствовала его приближение и оглянулась было и, узнав его, опять
обратилась к мужу.
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала
с матерью, а назад
с сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? — сказал он и, не дожидаясь ответа,
обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж, много слез было пролито в Москве при разлуке?
— Да после обеда нет заслуги! Ну, так я вам дам кофею, идите умывайтесь и убирайтесь, — сказала баронесса, опять садясь и заботливо поворачивая винтик в новом кофейнике. — Пьер, дайте кофе, —
обратилась она к Петрицкому, которого она называла Пьер, по его фамилии Петрицкий, не скрывая своих отношений
с ним. — Я прибавлю.
Старый князь после отъезда доктора тоже вышел из своего кабинета и, подставив свою щеку Долли и поговорив
с ней,
обратился к жене...
— Вот как! — проговорил князь. — Так и мне собираться? Слушаю-с, —
обратился он к жене садясь. — А ты вот что, Катя, — прибавил он к меньшой дочери, — ты когда-нибудь, в один прекрасный день, проснись и скажи себе: да ведь я совсем здорова и весела, и пойдем
с папа опять рано утром по морозцу гулять. А?
— Жалко, что мы не слыхали, — сказала хозяйка, взглядывая на входную дверь. — А, вот и вы наконец! —
обратилась она
с улыбкой к входившему Вронскому.
— Вот именно, — подхватила Бетси, — надо ошибиться и поправиться. Как вы об этом думаете? —
обратилась она к Анне, которая
с чуть заметною твердою улыбкой на губах молча слушала этот разговор.
— Оченно скупы Константин Дмитрич, — сказал он
с улыбкой,
обращаясь к Степану Аркадьичу, — окончательно ничего не укупишь. Торговал пшеницу, хорошие деньги давал.
В то время как скакавшие были призваны в беседку для получения призов и все
обратились туда, старший брат Вронского, Александр, полковник
с аксельбантами, невысокий ростом, такой же коренастый, как и Алексей, но более красивый и румяный,
с красным носом и пьяным, открытым лицом, подошел к нему.
Он, этот умный и тонкий в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого отношения к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в душе своей закрыл, запер и запечатал тот ящик, в котором у него находились его чувства к семье, т. е. к жене и сыну. Он, внимательный отец,
с конца этой зимы стал особенно холоден к сыну и имел к нему то же подтрунивающее отношение, как и к желе. «А! молодой человек!»
обращался он к нему.
— Положим, княгиня, что это не поверхностное, — сказал он, — но внутреннее. Но не в том дело — и он опять
обратился к генералу,
с которым говорил серьезно, — не забудьте, что скачут военные, которые избрали эту деятельность, и согласитесь, что всякое призвание имеет свою оборотную сторону медали. Это прямо входит в обязанности военного. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров есть признак варварства. Но специализованный спорт есть признак развития.
Все громко выражали свое неодобрение, все повторяли сказанную кем-то фразу: «недостает только цирка
с львами», и ужас чувствовался всеми, так что, когда Вронский упал и Анна громко ахнула, в этом не было ничего необыкновенного. Но вслед затем в лице Анны произошла перемена, которая была уже положительно неприлична. Она совершенно потерялась. Она стала биться, как пойманная птица: то хотела встать и итти куда-то, то
обращалась к Бетси.
— Здравствуйте, княжна! — сказала Анна Павловна
с притворною улыбкой, столь непохожею на прежнее ее обращение. — Очень приятно познакомиться, —
обратилась она к князю. — Вас давно ждали, князь.
— Да, Бог дает крест и дает силу нести его. Часто удивляешься, к чему тянется эта жизнь…
С той стороны! —
с досадой
обратилась она к Вареньке, не так завёртывавшей ей пледом ноги.
Березки не натыканы, а которые посажены, которые посеяны, и
с ними надо
обращаться осторожнее.
Левин Взял косу и стал примериваться. Кончившие свои ряды, потные и веселые косцы выходили один зa другим на дорогу и, посмеиваясь, здоровались
с барином. Они все глядели на него, но никто ничего не говорил до тех пор, пока вышедший на дорогу высокий старик со сморщенным и безбородым лицом, в овчинной куртке, не
обратился к нему.
— Как я рада, что вы приехали, — сказала Бетси. — Я устала и только что хотела выпить чашку чаю, пока они приедут. А вы бы пошли, —
обратилась она к Тушкевичу, —
с Машей попробовали бы крокет-гроунд там, где подстригли. Мы
с вами успеем по душе поговорить за чаем, we’ll have а cosy chat, [приятно поболтаем,] не правда ли? —
обратилась она к Анне
с улыбкой, пожимая ее руку, державшую зонтик.
— Она дружна
с Варей, и это единственные женщины петербургские,
с которыми мне приятно видеться, — улыбаясь ответил Вронский. Он улыбался тому, что предвидел тему, на которую
обратится разговор, и это было ему приятно.
Левин, зная давно эти патриархальные приемы, переглянулся
с Свияжским и перебил Михаила Петровича,
обращаясь опять к помещику
с седыми усами.
— Поэтому для обрусения инородцев есть одно средство — выводить как можно больше детей. Вот мы
с братом хуже всех действуем. А вы, господа женатые люди, в особенности вы, Степан Аркадьич, действуете вполне патриотически; у вас сколько? —
обратился он, ласково улыбаясь хозяину и подставляя ему крошечную рюмочку.
— Я никогда не разумел, — сказал он за супом,
обращаясь к Алексею Александровичу, — одну густоту населения, но в соединении
с основами, а не
с принципами.
— Я не высказываю своего мнения о том и другом образовании, —
с улыбкой снисхождения, как к ребенку, сказал Сергей Иванович, подставляя свой стакан, — я только говорю, что обе стороны имеют сильные доводы, — продолжал он,
обращаясь к Алексею Александровичу. — Я классик по образованию, но в споре этом я лично не могу найти своего места. Я не вижу ясных доводов, почему классическим наукам дано преимущество пред реальными.
— Нет, я не курю, — спокойно отвечал Алексей Александрович и, как бы умышленно желая показать, что он не боится этого разговора,
обратился с холодною улыбкой к Песцову.
— А вы изволили слышать о Прячникове? — сказал Туровцын, оживленный выпитым шампанским и давно ждавший случая прервать тяготившее его молчание. — Вася Прячников, — сказал он
с своею доброю улыбкой влажных и румяных губ,
обращаясь преимущественно к главному гостю, Алексею Александровичу, — мне нынче рассказывали, он дрался на дуэли в Твери
с Квытским и убил его.
Между тем церковнослужители облачились, и священник
с дьяконом вышли к аналою, стоявшему в притворе церкви. Священник
обратился к Левину, что-то сказав. Левин не расслушал того, что сказал священник.
Когда дьякон кончил ектенью, священник
обратился к обручавшимся
с книгой...
— Теперь я приступаю к делу, — сказала она
с улыбкой, помолчав и отирая
с лица остатки слез. — Я иду к Сереже. Только в крайнем случае я
обращусь к вам. — И она встала и вышла.
Блестящие нежностью и весельем глаза Сережи потухли и опустились под взглядом отца. Это был тот самый, давно знакомый тон,
с которым отец всегда относился к нему и к которому Сережа научился уже подделываться. Отец всегда говорил
с ним — так чувствовал Сережа — как будто он
обращался к какому-то воображаемому им мальчику, одному из таких, какие бывают в книжках, но совсем не похожему на Сережу. И Сережа всегда
с отцом старался притвориться этим самым книжным мальчиком.
Вронский при брате говорил, как и при всех, Анне вы и
обращался с нею как
с близкою знакомой, но было подразумеваемо, что брат знает их отношения, и говорилось о том, что Анна едет в имение Вронского.
— Ну, что? — спросил он ее,
с тем самым выражением глядя на нее,
с которым теперь все
обращались к ней.
— Оно и лучше, Агафья Михайловна, не прокиснет, а то у нас лед теперь уж растаял, а беречь негде, — сказала Кити, тотчас же поняв намерение мужа и
с тем же чувством
обращаясь к старухе. — Зато ваше соленье такое, что мама говорит, нигде такого не едала, — прибавила она, улыбаясь и поправляя на ней косынку.
— Ну, что, дичь есть? —
обратился к Левину Степан Аркадьич, едва поспевавший каждому сказать приветствие. — Мы вот
с ним имеем самые жестокие намерения. — Как же, maman, они
с тех пор не были в Москве. — Ну, Таня, вот тебе! — Достань, пожалуйста, в коляске сзади, — на все стороны говорил он. — Как ты посвежела, Долленька, — говорил он жене, еще раз целуя ее руку, удерживая ее в своей и по трепливая сверху другою.
— Пусти в холостое стадо, —
обратился он к скотнику, дожидавшемуся его у крыльца
с вопросом о валушках. — Виноват, вот еще злодей идет.
«Ну, что же, надо же ему как-нибудь говорить
с хозяйкой дома», сказал себе Левин. Ему опять что-то показалось в улыбке, в том победительном выражении,
с которым гость
обратился к Кити…
— То есть как тебе сказать… Стой, стой в углу! —
обратилась она к Маше, которая, увидав чуть заметную улыбку на лице матери, повернулась было. — Светское мнение было бы то, что он ведет себя, как ведут себя все молодые люди. Il fait lа
сour à une jeune et jolie femme, [Он ухаживает зa молодой и красивой женщиной,] a муж светский должен быть только польщен этим.
— Где вы поместите княгиню? — сказал Вронский по-французски,
обращаясь к Анне, и, не дождавшись ответа, еще раз поздоровался
с Дарьей Александровной и теперь поцеловал ее руку. — Я думаю, в большой балконной?
— Мы пойдем. Не правда ли? —
обратилась она к Свияжскому. — Mais il ne faut pas laisser le pauvre Весловский et Тушкевич se morfondre là dans le bateau. [Но не следует заставлять бедного Весловского и Тушкевича томиться в лодке.] Надо послать им сказать. — Да, это памятник, который он оставит здесь, — сказала Анна,
обращаясь к Долли
с тою же хитрою, знающею улыбкой,
с которою она прежде говорила о больнице.