Неточные совпадения
— Ну, хорошо, ступай, — сказал Степан Аркадьич, вдруг покраснев. — Ну, так давай одеваться, —
обратился он
к Матвею и решительно скинул халат.
Просительница, штабс-капитанша Калинина, просила о невозможном и бестолковом; но Степан Аркадьич, по своему обыкновению, усадил ее, внимательно, не перебивая, выслушал ее и дал ей подробный совет,
к кому и как
обратиться, и даже бойко и складно своим крупным, растянутым, красивым и четким почерком написал ей записочку
к лицу, которое могло ей пособить.
— Ах да, позвольте вас познакомить, — сказал он. — Мои товарищи: Филипп Иваныч Никитин, Михаил Станиславич Гриневич, — и
обратившись к Левину: — земский деятель, новый, земский человек, гимнаст, поднимающий одною рукой пять пудов, скотовод и охотник и мой друг, Константин Дмитрич Левин, брат Сергея Иваныча Кознышева.
Левин нахмурился, холодно пожал руку и тотчас же
обратился к Облонскому. Хотя он имел большое уважение
к своему, известному всей России, одноутробному брату писателю, однако он терпеть не мог, когда
к нему
обращались не как
к Константину Левину, а как
к брату знаменитого Кознышева.
— Нет, я уже не земский деятель. Я со всеми разбранился и не езжу больше на собрания, — сказал он,
обращаясь к Облонскому.
Когда профессор уехал, Сергей Иванович
обратился к брату.
Молчи, глупое»,
обращался он
к своему сердцу.
— Подай другую, —
обратился Степан Аркадьич
к Татарину, доливавшему бокалы и вертевшемуся около них, именно когда его не нужно было.
Он говорил,
обращаясь и
к Кити и
к Левину и переводя с одного на другого свой спокойный и дружелюбный взгляд, — говорил, очевидно, что̀ приходило в голову.
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему не судьба была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел старый князь и, поздоровавшись с дамами,
обратился к Левину.
— Я надеюсь, что вы будете? —
обратился он
к Кити.
— Ну, и тем лучше для него, — сказал Вронский улыбаясь. — А, ты здесь, —
обратился он
к высокому старому лакею матери, стоявшему у двери, — войди сюда.
— Что, скоро ли? —
обратился Вронский
к служащему.
— Что ж, нашли брата? — сказала Вронская,
обращаясь к даме.
— Вероятно, это вам очень наскучило, — сказал он, сейчас, на лету, подхватывая этот мяч кокетства, который она бросила ему. Но она, видимо, не хотела продолжать разговора в этом тоне и
обратилась к старой графине...
— Ну, что, maman, вы совершенно здоровы? — повторил он,
обращаясь к матери.
— Так теперь когда же бал? —
обратилась она
к Кити.
— Я боюсь, что тебе холодно будет наверху, — заметила Долли,
обращаясь к Анне, — мне хочется перевести тебя вниз, и мы ближе будем.
— О чем это? — спросил Степан Аркадьич, выходя из кабинета и
обращаясь к жене.
— Совсем нет, отчего ты так презираешь нас с Матвеем? — сказал Степан Аркадьич, улыбаясь чуть заметно и
обращаясь к жене.
— Нет, я не брошу камня, — отвечала она ему на что-то, — хотя я не понимаю, — продолжала она, пожав плечами, и тотчас же с нежною улыбкой покровительства
обратилась к Кити. Беглым женским взглядом окинув ее туалет, она сделала чуть-заметное, но понятное для Кити, одобрительное ее туалету и красоте движенье головой. — Вы и в залу входите танцуя, — прибавила она.
— А, ты так? — сказал он. — Ну, входи, садись. Хочешь ужинать? Маша, три порции принеси. Нет, постой. Ты знаешь, кто это? —
обратился он
к брату, указывая на господина в поддевке, — это господин Крицкий, мой друг еще из Киева, очень замечательный человек. Его, разумеется, преследует полиция, потому что он не подлец.
— Я нездоров, я раздражителен стал, — проговорил, успокоиваясь и тяжело дыша, Николай Левин, — и потом ты мне говоришь о Сергей Иваныче и его статье. Это такой вздор, такое вранье, такое самообманыванье. Что может писать о справедливости человек, который ее не знает? Вы читали его статью? —
обратился он
к Крицкому, опять садясь
к столу и сдвигая с него до половины насыпанные папиросы, чтоб опростать место.
— Отчего? — с раздражением
обратился теперь
к Крицкому Николай Левин.
— Ну, хорошо, хорошо!… Да что ж ужин? А, вот и он, — проговорил он, увидав лакея с подносом. — Сюда, сюда ставь, — проговорил он сердито и тотчас же взял водку, налил рюмку и жадно выпил. — Выпей, хочешь? —
обратился он
к брату, тотчас же повеселев.
— Да сюда посвети, Федор, сюда фонарь, — говорил Левин, оглядывая телку. — В мать! Даром что мастью в отца. Очень хороша. Длинна и пашиста. Василий Федорович, ведь хороша? —
обращался он
к приказчику, совершенно примиряясь с ним за гречу под влиянием радости за телку.
Еще в то время, как он подходил
к Анне Аркадьевне сзади, он заметил с радостью, что она чувствовала его приближение и оглянулась было и, узнав его, опять
обратилась к мужу.
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? — сказал он и, не дожидаясь ответа,
обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж, много слез было пролито в Москве при разлуке?
Обращением этим
к жене он давал чувствовать Вронскому, что желает остаться один и, повернувшись
к нему, коснулся шляпы; но Вронский
обратился к Анне Аркадьевне...
— Вот вы никогда не умеете говорить такие хорошенькие вещи, —
обратилась баронесса
к Петрицкому.
— Да после обеда нет заслуги! Ну, так я вам дам кофею, идите умывайтесь и убирайтесь, — сказала баронесса, опять садясь и заботливо поворачивая винтик в новом кофейнике. — Пьер, дайте кофе, —
обратилась она
к Петрицкому, которого она называла Пьер, по его фамилии Петрицкий, не скрывая своих отношений с ним. — Я прибавлю.
Старый князь после отъезда доктора тоже вышел из своего кабинета и, подставив свою щеку Долли и поговорив с ней,
обратился к жене...
— Эти глупые шиньоны! До настоящей дочери и не доберешься, а ласкаешь волосы дохлых баб. Ну что, Долинька, —
обратился он
к старшей дочери, — твой козырь что поделывает?
— Вот как! — проговорил князь. — Так и мне собираться? Слушаю-с, —
обратился он
к жене садясь. — А ты вот что, Катя, — прибавил он
к меньшой дочери, — ты когда-нибудь, в один прекрасный день, проснись и скажи себе: да ведь я совсем здорова и весела, и пойдем с папа опять рано утром по морозцу гулять. А?
— Ах, это надо рассказать вам! — смеясь
обратилась Бетси
к входившей в ее ложу даме. — Он так насмешил меня.
— Расскажите нам что-нибудь забавное, но не злое, — сказала жена посланника, великая мастерица изящного разговора, называемого по-английски small-talk
обращаясь к дипломату, тоже не знавшему, что теперь начать.
Так как во время речи княгини Мягкой все ее слушали и разговор около жены посланника прекратился, хозяйка хотела связать всё общество воедино и
обратилась к жене посланника.
— Жалко, что мы не слыхали, — сказала хозяйка, взглядывая на входную дверь. — А, вот и вы наконец! —
обратилась она с улыбкой
к входившему Вронскому.
Она отвечала только наклонением головы, покраснела и нахмурилась. Но тотчас же, быстро кивая знакомым и пожимая протягиваемые руки, она
обратилась к хозяйке.
— Вот именно, — подхватила Бетси, — надо ошибиться и поправиться. Как вы об этом думаете? —
обратилась она
к Анне, которая с чуть заметною твердою улыбкой на губах молча слушала этот разговор.
Константин Дмитрич, мое почтение, —
обратился он
к Левину, стараясь поймать и его руку.
— Оченно скупы Константин Дмитрич, — сказал он с улыбкой,
обращаясь к Степану Аркадьичу, — окончательно ничего не укупишь. Торговал пшеницу, хорошие деньги давал.
Пухлый офицер взял карту вин и
обратился к молоденькому офицеру.
В то время как скакавшие были призваны в беседку для получения призов и все
обратились туда, старший брат Вронского, Александр, полковник с аксельбантами, невысокий ростом, такой же коренастый, как и Алексей, но более красивый и румяный, с красным носом и пьяным, открытым лицом, подошел
к нему.
Он, этот умный и тонкий в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого отношения
к жене. Он не понимал этого, потому что ему было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в душе своей закрыл, запер и запечатал тот ящик, в котором у него находились его чувства
к семье, т. е.
к жене и сыну. Он, внимательный отец, с конца этой зимы стал особенно холоден
к сыну и имел
к нему то же подтрунивающее отношение, как и
к желе. «А! молодой человек!»
обращался он
к нему.
— Подайте чаю да скажите Сереже, что Алексей Александрович приехал. Ну, что, как твое здоровье? Михаил Васильевич, вы у меня не были; посмотрите, как на балконе у меня хорошо, — говорила она,
обращаясь то
к тому, то
к другому.
— Положим, княгиня, что это не поверхностное, — сказал он, — но внутреннее. Но не в том дело — и он опять
обратился к генералу, с которым говорил серьезно, — не забудьте, что скачут военные, которые избрали эту деятельность, и согласитесь, что всякое призвание имеет свою оборотную сторону медали. Это прямо входит в обязанности военного. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров есть признак варварства. Но специализованный спорт есть признак развития.
Но в это время пускали ездоков, и все разговоры прекратились. Алексей Александрович тоже замолк, и все поднялись и
обратились к реке. Алексей Александрович не интересовался скачками и потому не глядел на скакавших, а рассеянно стал обводить зрителей усталыми глазами. Взгляд его остановился на Анне.
Все громко выражали свое неодобрение, все повторяли сказанную кем-то фразу: «недостает только цирка с львами», и ужас чувствовался всеми, так что, когда Вронский упал и Анна громко ахнула, в этом не было ничего необыкновенного. Но вслед затем в лице Анны произошла перемена, которая была уже положительно неприлична. Она совершенно потерялась. Она стала биться, как пойманная птица: то хотела встать и итти куда-то, то
обращалась к Бетси.
— Maman здесь, — сказала она,
обращаясь к Кити. — Она не спала всю ночь, и доктор посоветовал ей выехать. Я несу ей работу.