Неточные совпадения
—
Уйдите,
уйдите,
уйдите, —
не глядя на него, вскрикнула она, как будто крик этот был вызван физическою болью.
—
Уйдите,
уйдите отсюда! — закричала она еще пронзительнее, — и
не говорите мне про ваши увлечения и про ваши мерзости!
«Боже мой, неужели это я сама должна сказать ему? — подумала она. — Ну что я скажу ему? Неужели я скажу ему, что я его
не люблю? Это будет неправда. Что ж я скажу ему? Скажу, что люблю другого? Нет, это невозможно. Я
уйду,
уйду».
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему
не судьба была
уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин
уйти, как вошел старый князь и, поздоровавшись с дамами, обратился к Левину.
— Да
не говори ей вы. Она этого боится. Ей никто, кроме мирового судьи, когда ее судили за то, что она хотела
уйти из дома разврата, никто
не говорил вы. Боже мой, что это за бессмыслица на свете! — вдруг вскрикнул он. — Эти новыя учреждения, эти мировые судьи, земство, что это за безобразие!
— На том свете? Ох,
не люблю я тот свет!
Не люблю, — сказал он, остановив испуганные дикие глаза на лице брата. — И ведь вот, кажется, что
уйти изо всей мерзости, путаницы, и чужой и своей, хорошо бы было, а я боюсь смерти, ужасно боюсь смерти. — Он содрогнулся. — Да выпей что-нибудь. Хочешь шампанского? Или поедем куда-нибудь. Поедем к Цыганам! Знаешь, я очень полюбил Цыган и русские песни.
— Он всё
не хочет давать мне развода! Ну что же мне делать? (Он был муж ее.) Я теперь хочу процесс начинать. Как вы мне посоветуете? Камеровский, смотрите же за кофеем —
ушел; вы видите, я занята делами! Я хочу процесс, потому что состояние мне нужно мое. Вы понимаете ли эту глупость, что я ему будто бы неверна, с презрением сказала она, — и от этого он хочет пользоваться моим имением.
Кофе так и
не сварился, а обрызгал всех и
ушел и произвел именно то самое, что было нужно, то есть подал повод к шуму и смеху и залил дорогой ковер и платье баронессы.
Сверх того, заботы большого семейства беспрестанно мучали ее: то кормление грудного ребенка
не шло, то нянька
ушла, то, как теперь, заболел один из детей.
— Ах,
не слушал бы! — мрачно проговорил князь, вставая с кресла и как бы желая
уйти, но останавливаясь в дверях. — Законы есть, матушка, и если ты уж вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда были и есть! Да-с, если бы
не было того, чего
не должно было быть, я — старик, но я бы поставил его на барьер, этого франта. Да, а теперь и лечите, возите к себе этих шарлатанов.
— Решительно ничего
не понимаю, — сказала Анна, пожимая плечами. «Ему всё равно, подумала она. Но в обществе заметили, и это тревожит его». — Ты нездоров, Алексей Александрович, — прибавила она, встала и хотела
уйти в дверь; но он двинулся вперед, как бы желая остановить ее.
Как будто было что-то в этом такое, чего она
не могла или
не хотела уяснить себе, как будто, как только она начинала говорить про это, она, настоящая Анна,
уходила куда-то в себя и выступала другая, странная, чуждая ему женщина, которой он
не любил и боялся и которая давала ему отпор.
Кити держала ее за руку и с страстным любопытством и мольбой спрашивала ее взглядом: «Что же, что же это самое важное, что дает такое спокойствие? Вы знаете, скажите мне!» Но Варенька
не понимала даже того, о чем спрашивал ее взгляд Кити. Она помнила только о том, что ей нынче нужно еще зайти к М-me Berthe и поспеть домой к чаю maman, к 12 часам. Она вошла в комнаты, собрала ноты и, простившись со всеми, собралась
уходить.
Дарье Александровне
не хотелось
уходить от баб, так интересен ей был разговор с ними, так совершенно одни и те же были их интересы.
Старик, сидевший с ним, уже давно
ушел домой; народ весь разобрался. Ближние уехали домой, а дальние собрались к ужину и ночлегу в лугу. Левин,
не замечаемый народом, продолжал лежать на копне и смотреть, слушать и думать. Народ, оставшийся ночевать в лугу,
не спал почти всю короткую летнюю ночь. Сначала слышался общий веселый говор и хохот за ужином, потом опять песни и смехи.
Еще в ту самую минуту как он
уходил, я хотела воротить его и сказать ему, но раздумала, потому что было странно, почему я
не сказала ему в первую минуту.
— Я пожалуюсь? Да ни за что в свете! Разговоры такие пойдут, что и
не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки,
ушли. Что ж мировой судья? Оправдал. Только и держится всё волостным судом да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А
не будь этого — бросай всё! Беги на край света!
Левин пощупал,
ушел за перегородку, потушил свечу, но долго еще
не спал. Только что ему немного уяснился вопрос о том, как жить, как представился новый неразрешимый вопрос ― смерть.
Не спавший чередовой лакей зажег ему свечи и хотел
уйти, но Левин остановил его.
Она тоже
не спала всю ночь и всё утро ждала его. Мать и отец были бесспорно согласны и счастливы ее счастьем. Она ждала его. Она первая хотела объявить ему свое и его счастье. Она готовилась одна встретить его, и радовалась этой мысли, и робела и стыдилась, и сама
не знала, что она сделает. Она слышала его шаги и голос и ждала за дверью, пока
уйдет mademoiselle Linon. Mademoiselle Linon
ушла. Она,
не думая,
не спрашивая себя, как и что, подошла к нему и сделала то, что она сделала.
— Нет, вы упрекаете! Боже мой! зачем я
не умерла! — И она зарыдала. — Прости меня, я раздражена, я несправедлива, — сказала она опоминаясь. — Но
уйди…
Узнав, зачем он приезжал, княгиня полушуточно-полусерьезно рассердилась и
услала его домой одеваться и
не мешать Кити причесываться, так как Шарль сейчас приедет.
— Костя! сведи меня к нему, нам легче будет вдвоем. Ты только сведи меня, сведи меня, пожалуйста, и
уйди, — заговорила она. — Ты пойми, что мне видеть тебя и
не видеть его тяжелее гораздо. Там я могу быть, может быть, полезна тебе и ему. Пожалуйста, позволь! — умоляла она мужа, как будто счастье жизни ее зависело от этого.
Лакей, подававший в общей зале обед инженерам, несколько раз с сердитым лицом приходил на ее зов и
не мог
не исполнить ее приказания, так как она с такою ласковою настоятельностью отдавала их, что никак нельзя было
уйти от нее.
— Чувствую, что отправляюсь, — с трудом, но с чрезвычайною определенностью, медленно выжимая из себя слова, проговорил Николай. Он
не поднимал головы, но только направлял глаза вверх,
не достигая ими лица брата. — Катя,
уйди! — проговорил он еще.
Левин, потихоньку выпростав руку,
не глядя на умирающего,
ушел к себе и заснул.
Если бы жена тогда, объявив о своей неверности,
ушла от него, он был бы огорчен, несчастлив, но он
не был бы в том для самого себя безвыходном, непонятном положении, в каком он чувствовал себя теперь.
Очевидное нетерпение члена Совета, желавшего
уйти от него,
не смущало Алексея Александровича; он перестал излагать, только когда член, воспользовавшись проходом лица Царской фамилии, ускользнул от него.
Кити видела, что с мужем что-то сделалось. Она хотела улучить минутку поговорить с ним наедине, но он поспешил
уйти от нее, сказав, что ему нужно в контору. Давно уже ему хозяйственные дела
не казались так важны, как нынче. «Им там всё праздник — думал он, — а тут дела
не праздничные, которые
не ждут и без которых жить нельзя».
— Нет, Стива
не пьет…. Костя, подожди, что с тобой? — заговорила Кити, поспевая за ним, но он безжалостно,
не дожидаясь ее,
ушел большими шагами в столовую и тотчас же вступил в общий оживленный разговор, который поддерживали там Васенька Весловский и Степан Аркадьич.
— Зовут водку пить. Они, верно, луга̀ делили. Я бы выпил, —
не без хитрости сказал Левин, надеясь, что Весловский соблазнится водкой и
уйдет к ним.
—
Не правда ли, славный малый? — сказал Облонский, когда Весловский
ушел и мужик за ним затворил ворота.
Левин быстро повернулся и
ушел от него в глубь аллеи и продолжал один ходить взад и вперед. Скоро он услыхал грохот тарантаса и увидал из-за деревьев, как Васенька, сидя на сене (на беду
не было сиденья в тарантасе) в своей шотландской шапочке, подпрыгивая по толчкам, проехал по аллее.
«Я, — думала она, —
не привлекала к себе Стиву; он
ушел от меня к другим, и та первая, для которой он изменил мне,
не удержала его тем, что она была всегда красива и весела.
Он знал эту способность ее
уходить в себя и знал, что это бывает только тогда, когда она на что-нибудь решилась про себя,
не сообщая ему своих планов.
Чтоб избавиться от этого тяжелого чувства, он,
не дождавшись конца прений,
ушел в залу, где никого
не было, кроме лакеев около буфета.
— Ну, ты
не поверишь, я так от этого отвык, что это-то мне и совестно. Как это? Пришел чужой человек, сел, посидел безо всякого дела, им помешал, себя расстроил и
ушел.
― Без этого нельзя следить, ― сказал Песцов, обращаясь к Левину, так как собеседник его
ушел, и поговорить ему больше
не с кем было.
Левин тоже встал, но по лицу графини он заметил, что ему еще
не пора
уходить.
Деньги за две трети леса были уже прожиты, и, за вычетом десяти процентов, он забрал у купца почти все вперед за последнюю треть. Купец больше
не давал денег, тем более что в эту зиму Дарья Александровна, в первый раз прямо заявив права на свое состояние, отказалась расписаться на контракте в получении денег за последнюю треть леса. Всё жалование
уходило на домашние расходы и на уплату мелких непереводившихся долгов. Денег совсем
не было.
Сергей Иванович был умен, образован, здоров, деятелен и
не знал, куда употребить всю свою деятельность. Разговоры в гостиных, съездах, собраниях, комитетах, везде, где можно было говорить, занимали часть его времени; но он, давнишний городской житель,
не позволял себе
уходить всему в разговоры, как это делал его неопытный брат, когда бывал в Москве; оставалось еще много досуга и умственных сил.
— Я, ей Богу,
не виновата. Только что хотели
уйти, тут он развозился. Надо было его переменить. Мы только что… — стала извиняться Кити.