Неточные совпадения
Но это
не к
делу, а к
делу то, что мне только нужно
поправить твое сравнение.
Ему было радостно думать, что и в столь важном жизненном
деле никто
не в состоянии будет сказать, что он
не поступил сообразно с
правилами той религии, которой знамя он всегда держал высоко среди общего охлаждения и равнодушия.
Каренины, муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый
день, но были совершенно чужды друг другу. Алексей Александрович за
правило поставил каждый
день видеть жену, для того чтобы прислуга
не имела права делать предположения, но избегал обедов дома. Вронский никогда
не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна видала его вне дома, и муж знал это.
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние
правила и на другой
день, встав раньше обыкновенного,
не пив чаю, пришел в восемь часов утра в церковь для слушания утренних
правил и исповеди.
Вещи продолжали продаваться, Наташа продала даже свои платья и стала искать работы; когда Алеша узнал об этом, отчаянию его не было пределов: он проклинал себя, кричал, что сам себя презирает, а между тем ничем
не поправил дела.
Вопреки обыкновению водевиль был серьезного содержания, прекрасно написан и превосходно разыгран; но как публика, после наскучившей ей комедии, хотела и надеялась посмеяться, слушая писаревский водевиль, то и «Странствующие лекаря» были приняты холодновато; даже превосходные куплеты
не поправили дела.
Невзирая на всю эту ужасную обстановку, было несколько выражений, сказанных Феклушею с таким чувством, что они произвели впечатление на публику, а слова Софонисбы: «Прости в последний раз!», говоря которые, она бросилась в объятия Массиниссы, второго своего супруга, — были проникнуты такою силою внутреннего чувства, такою выразительностью одушевленной мимики, что зрители увлеклись; взрыв громкого рукоплескания потряс театр, и многие закричали «браво»; но это
не поправило дела: трагедия надоела до смерти зрителям, и когда, по окончании пиесы, мы с Алехиным и несколькими приятелями Плавильщикова вздумали вызывать дебютантку, — общее шиканье и смех заглушили наши вызовы.
«Подавай нам суд и правду!» — кричали они, не ведая ни силы, ни могущества московского князя. — «Наши деды и отцы были уже чересчур уступчивы ненасытным московским князьям, так почему же нам не вступиться и
не поправить дела. Еще подумают гордецы-москвитяне, что мы слабы, что в Новгороде выродились все храбрые и сильные, что вымерли все мужи, а остались дети, которые не могут сжать меча своего слабою рукою. Нет, восстановим древние права вольности и смелости своей, не дадим посмеяться над собою».
«Подавай нам суд и правду!» — кричали они, не ведая ни силы, ни могущества московского князя. — «Наши деды и отцы были уже чересчур уступчивы ненасытным московским князьям, так почему же нам не вступиться и
не поправить дела. Еще подумают гордецы-москвитяне, что мы слабы, что в Новгороде выродились все храбрые и сильные, что вымерли все мужи, а остались дети, которые не могут сжать меча своей слабой рукой. Нет, восстановим древние права вольности и смелости своей, не дадим посмеяться над собой».
Неточные совпадения
Подумавши, оставили // Меня бурмистром:
правлю я //
Делами и теперь. // А перед старым барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай его! По барину // Бурмистр! перед Последышем // Последний человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, // Посмотришь, так подумаешь, // Что
не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники построили // Кафтан ему: одел его — // И сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.
— Вон запустил как все! — говорил Костанжогло, указывая пальцем. — Довел мужика до какой бедности! Когда случился падеж, так уж тут нечего глядеть на свое добро. Тут все свое продай, да снабди мужика скотиной, чтобы он
не оставался и одного
дни без средств производить работу. А ведь теперь и годами
не поправишь: и мужик уже изленился, и загулял, и стал пьяница.
«Мой дядя самых честных
правил, // Когда
не в шутку занемог, // Он уважать себя заставил // И лучше выдумать
не мог. // Его пример другим наука; // Но, боже мой, какая скука // С больным сидеть и
день и ночь, //
Не отходя ни шагу прочь! // Какое низкое коварство // Полуживого забавлять, // Ему подушки
поправлять, // Печально подносить лекарство, // Вздыхать и думать про себя: // Когда же черт возьмет тебя!»
Но ведь вот что при этом, добрейший Родион Романович, наблюдать следует: ведь общего-то случая-с, того самого, на который все юридические формы и
правила примерены и с которого они рассчитаны и в книжки записаны, вовсе
не существует-с, по тому самому, что всякое
дело, всякое, хоть, например, преступление, как только оно случится в действительности, тотчас же и обращается в совершенно частный случай-с; да иногда ведь в какой: так-таки ни на что прежнее
не похожий-с.
Дико́й. Ни хвалить, ни бранить. А значит, я хмелён; ну, и кончено
дело. Пока
не просплюсь, уж этого
дела поправить нельзя.