Неточные совпадения
Подумавши, оставили
Меня бурмистром:
правлю я
Делами и теперь.
А перед старым барином
Бурмистром Климку на́звали,
Пускай его! По барину
Бурмистр! перед Последышем
Последний человек!
У Клима совесть глиняна,
А бородища Минина,
Посмотришь, так подумаешь,
Что
не найти крестьянина
Степенней и трезвей.
Наследники построили
Кафтан ему: одел его —
И сделался Клим Яковлич
Из Климки бесшабашного
Бурмистр первейший сорт.
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние
правила и на другой
день, встав раньше обыкновенного,
не пив чаю, пришел в восемь часов утра в церковь для слушания утренних
правил и исповеди.
Каренины, муж и жена, продолжали жить в одном доме, встречались каждый
день, но были совершенно чужды друг другу. Алексей Александрович за
правило поставил каждый
день видеть жену, для того чтобы прислуга
не имела права делать предположения, но избегал обедов дома. Вронский никогда
не бывал в доме Алексея Александровича, но Анна видала его вне дома, и муж знал это.
Ему было радостно думать, что и в столь важном жизненном
деле никто
не в состоянии будет сказать, что он
не поступил сообразно с
правилами той религии, которой знамя он всегда держал высоко среди общего охлаждения и равнодушия.
Но это
не к
делу, а к
делу то, что мне только нужно
поправить твое сравнение.
— Вон запустил как все! — говорил Костанжогло, указывая пальцем. — Довел мужика до какой бедности! Когда случился падеж, так уж тут нечего глядеть на свое добро. Тут все свое продай, да снабди мужика скотиной, чтобы он
не оставался и одного
дни без средств производить работу. А ведь теперь и годами
не поправишь: и мужик уже изленился, и загулял, и стал пьяница.
«Мой дядя самых честных
правил,
Когда
не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать
не мог.
Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и
день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки
поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя...
Но ведь вот что при этом, добрейший Родион Романович, наблюдать следует: ведь общего-то случая-с, того самого, на который все юридические формы и
правила примерены и с которого они рассчитаны и в книжки записаны, вовсе
не существует-с, по тому самому, что всякое
дело, всякое, хоть, например, преступление, как только оно случится в действительности, тотчас же и обращается в совершенно частный случай-с; да иногда ведь в какой: так-таки ни на что прежнее
не похожий-с.
Дико́й. Ни хвалить, ни бранить. А значит, я хмелён; ну, и кончено
дело. Пока
не просплюсь, уж этого
дела поправить нельзя.
Вожеватов. Видимое
дело.
Не таких
правил люди: мало ль случаев-то было, да вот
не польстились, хоть за Карандышева, да замуж.
Паратов. Помилуйте, за кого же вы меня принимаете! Если женщина свободна, ну, тогда другой разговор… Я, Лариса Дмитриевна, человек с
правилами, брак для меня
дело священное. Я этого вольнодумства терпеть
не могу. Позвольте узнать: ваш будущий супруг, конечно, обладает многими достоинствами?
Самгин понимал, что подслушивать под окном —
дело не похвальное, но Фроленков прижал его широкой спиной своей в угол между стеной и шкафом. Слышно было, как схлебывали чай с блюдечек, шаркали ножом о кирпич,
правя лезвие, старушечий голос ворчливо проговорил...
Но Иноков, сидя в облаке дыма, прислонился виском к стеклу и смотрел в окно. Офицер согнулся, чихнул под стол,
поправил очки, вытер нос и бороду платком и, вынув из портфеля пачку бланков, начал
не торопясь писать. В этой его неторопливости, в небрежности заученных движений было что-то обидное, но и успокаивающее, как будто он считал обыск
делом несерьезным.
— Происшествия — пустяки; тут до Тарасовки
не боле полутора верст, а там кузнец
дела наши
поправит в тую же минуту. Вы, значит, пешечком дойдете. Н-но, уточки, — весело сказал он лошадям, попятив их.
— Да, да, — небрежно сказал полковник, глядя на ордена и
поправляя их. — Но
не стоит спрашивать о таких…
делах. Что тут интересного?
— «И хлопочи об наследстве по дедушке Василье, улещай его всяко, обласкивай покуда он жив и следи чтобы Сашка
не украла чего. Дети оба поумирали на то скажу
не наша воля, бог дал, бог взял, а ты первое
дело сохраняй мельницу и обязательно
поправь крылья к осени да
не дранкой, а холстом. Пленику
не потакай, коли он попал, так пусть работает сукин сын коли черт его толкнул против нас». Вот! — сказал Пыльников, снова взмахнув книжкой.
Точно ребенок: там недоглядит, тут
не знает каких-нибудь пустяков, там опоздает и кончит тем, что бросит
дело на половине или примется за него с конца и так все изгадит, что и
поправить никак нельзя, да еще он же потом и браниться станет.
Кое-как он достиг дробей, достиг и до четырех
правил из алгебры, когда же
дело дошло до уравнений, Райский утомился напряжением ума и дальше
не пошел, оставшись совершенно равнодушным к тому, зачем и откуда извлекают квадратный корень.
— Приду, приду, как обещал. Слушай, Лиза: один поганец — одним словом, одно мерзейшее существо, ну, Стебельков, если знаешь, имеет на его
дела страшное влияние… векселя… ну, одним словом, держит его в руках и до того его припер, а тот до того унизился, что уж другого исхода, как в предложении Анне Андреевне, оба
не видят. Ее по-настоящему надо бы предупредить; впрочем, вздор, она и сама
поправит потом все
дела. А что, откажет она ему, как ты думаешь?
Ну пусть эти случаи даже слишком редки; все равно, главным
правилом будет у меня —
не рисковать ничем, и второе — непременно в
день хоть сколько-нибудь нажить сверх минимума, истраченного на мое содержание, для того чтобы ни единого
дня не прерывалось накопление.
Изредка нарушалось однообразие неожиданным развлечением. Вбежит иногда в капитанскую каюту вахтенный и тревожно скажет: «Купец наваливается, ваше высокоблагородие!» Книги, обед — все бросается, бегут наверх; я туда же. В самом
деле, купеческое судно, называемое в море коротко купец, для отличия от военного, сбитое течением или от неуменья
править, так и ломит, или на нос, или на корму, того и гляди стукнется, повредит как-нибудь утлегарь, поломает реи — и
не перечтешь, сколько наделает вреда себе и другим.
Когда же он, больной и испорченный от нездоровой работы, пьянства, разврата, одурелый и шальной, как во сне, шлялся без цели по городу и сдуру залез в какой-то сарай и вытащил оттуда никому ненужные половики, мы все достаточные, богатые, образованные люди,
не то что позаботились о том, чтобы уничтожить те причины, которые довели этого мальчика до его теперешнего положения, а хотим
поправить дело тем, что будем казнить этого мальчика.
В душе Нехлюдова в этот последний проведенный у тетушек
день, когда свежо было воспоминание ночи, поднимались и боролись между собой два чувства: одно — жгучие, чувственные воспоминания животной любви, хотя и далеко
не давшей того, что она обещала, и некоторого самодовольства достигнутой цели; другое — сознание того, что им сделано что-то очень дурное, и что это дурное нужно
поправить, и
поправить не для нее, а для себя.
— Я знаю: графиня Катерина Ивановна думает, что я имею влияние на мужа в
делах. Она заблуждается. Я ничего
не могу и
не хочу вступаться. Но, разумеется, для графини и вас я готова отступить от своего
правила. В чем же
дело? — говорила она, маленькой рукой в черной перчатке тщетно отыскивая карман.
— Папа, зачем же ты так волнуешься? Ведь этим
дела не поправить… Нужно успокоиться, а потом и обсудить все обстоятельства.
Однако разговором
дела не поправишь. Я взял свое ружье и два раза выстрелил в воздух. Через минуту откуда-то издалека послышался ответный выстрел. Тогда я выстрелил еще два раза. После этого мы развели огонь и стали ждать. Через полчаса стрелки возвратились. Они оправдывались тем, что Дерсу поставил такие маленькие сигналы, что их легко было
не заметить. Гольд
не возражал и
не спорил. Он понял, что то, что ясно для него, совершенно неясно для других.
Конечно, она мало читала, она вовсе
не читала, она осмотрела комнату, она стала прибирать ее, будто хозяйка; конечно, мало прибрала, вовсе
не прибирала, но как она спокойна: и может читать, и может заниматься
делом, заметила, что из пепельницы
не выброшен пепел, да и суконную скатерть на столе надобно
поправить, и этот стул остался сдвинут с места.
Я пропускаю множество подробностей, потому что
не описываю мастерскую, а только говорю о ней лишь в той степени, в какой это нужно для обрисовки деятельности Веры Павловны. Если я упоминаю о некоторых частностях, то единственно затем, чтобы видно было, как поступала Вера Павловна, как она вела
дело шаг за шагом, и терпеливо, и неутомимо, и как твердо выдерживала свое
правило:
не распоряжаться ничем, а только советовать, объяснять, предлагать свое содействие, помогать исполнению решенного ее компаниею.
— Вы хотите найти себе
дело? О, за этим
не должно быть остановки; вы видите вокруг себя такое невежество, извините, что я так отзываюсь о вашей стране, о вашей родине, —
поправил он свой англицизм: — но я сам в ней родился и вырос, считаю ее своею, потому
не церемонюсь, — вы видите в ней турецкое невежество, японскую беспомощность. Я ненавижу вашу родину, потому что люблю ее, как свою, скажу я вам, подражая вашему поэту. Но в ней много
дела.
Гимнастика, работа для упражнения силы, чтения — были личными занятиями Рахметова; по его возвращении в Петербург, они брали у него только четвертую долю его времени, остальное время он занимался чужими
делами или ничьими в особенности
делами, постоянно соблюдая то же
правило, как в чтении:
не тратить времени над второстепенными
делами и с второстепенными людьми, заниматься только капитальными, от которых уже и без него изменяются второстепенные
дела и руководимые люди.
— Нет, я его все-таки ненавижу. И
не сказывай,
не нужно. Я сама знаю:
не имеете права ни о чем спрашивать друг друга. Итак, в — третьих: я
не имею права ни о чем спрашивать тебя, мой милый. Если тебе хочется или надобно сказать мне что-нибудь о твоих
делах, ты сам мне скажешь. И точно то же наоборот. Вот три
правила. Что еще?
Если бы кто посторонний пришел посоветоваться с Кирсановым о таком положении, в каком Кирсанов увидел себя, когда очнулся, и если бы Кирсанов был совершенно чужд всем лицам, которых касается
дело, он сказал бы пришедшему советоваться: «
поправлять дело бегством — поздно,
не знаю, как оно разыграется, но для вас, бежать или оставаться — одинаково опасно, а для тех, о спокойствии которых вы заботитесь ваше бегство едва ли
не опаснее, чем то, чтобы вы оставались».
Он думал теперь только о том, чтобы поскорее устроить продажу завода, акции которого почти
не давали дохода, кредита и
дел которого нельзя было
поправить: он рассудил умно и успел растолковать другим главным акционерам, что скорая продажа одно средство спасти деньги, похороненные в акциях.
Кроме как в собраниях этого кружка, он никогда ни у кого
не бывал иначе, как по
делу, и ни пятью минутами больше, чем нужно по
делу, и у себя никого
не принимал и
не допускал оставаться иначе, как на том же
правиле; он без околичностей объявлял гостю: «мы переговорили о вашем
деле; теперь позвольте мне заняться другими
делами, потому что я должен дорожить временем».
Многие из друзей советовали мне начать полное издание «Былого и дум», и в этом затруднения нет, по крайней мере относительно двух первых частей. Но они говорят, что отрывки, помещенные в «Полярной звезде», рапсодичны,
не имеют единства, прерываются случайно, забегают иногда, иногда отстают. Я чувствую, что это правда, — но
поправить не могу. Сделать дополнения, привести главы в хронологический порядок —
дело не трудное; но все переплавить, d'un jet, [сразу (фр.).] я
не берусь.
Прежде мы имели мало долгих бесед. Карл Иванович мешал, как осенняя муха, и портил всякий разговор своим присутствием, во все мешался, ничего
не понимая, делал замечания,
поправлял воротник рубашки у Ника, торопился домой, словом, был очень противен. Через месяц мы
не могли провести двух
дней, чтоб
не увидеться или
не написать письмо; я с порывистостью моей натуры привязывался больше и больше к Нику, он тихо и глубоко любил меня.
Отец мой строго взглянул на меня и замял разговор. Граф геройски
поправил дело, он сказал, обращаясь к моему отцу, что «ему нравятся такие патриотические чувства». Отцу моему они
не понравились, и он мне задал после его отъезда страшную гонку. «Вот что значит говорить очертя голову обо всем, чего ты
не понимаешь и
не можешь понять; граф из верности своему королю служил нашему императору». Действительно, я этого
не понимал.
В 1827 я привез с собою Плутарха и Шиллера; рано утром уходил я в лес, в чащу, как можно дальше, там ложился под дерево и, воображая, что это богемские леса, читал сам себе вслух; тем
не меньше еще плотина, которую я делал на небольшом ручье с помощью одного дворового мальчика, меня очень занимала, и я в
день десять раз бегал ее осматривать и
поправлять.
Но промысел установился так прочно, что
поправить дело не было возможности.
Сереже становится горько. Потребность творить суд и расправу так широко развилась в обществе, что начинает подтачивать и его существование. Помилуйте! какой же он офицер! и здоровье у него далеко
не офицерское, да и совсем он
не так храбр, чтобы лететь навстречу смерти ради стяжания лавров. Нет, надо как-нибудь это
дело поправить! И вот он больше и больше избегает собеседований с мамашей и чаще и чаще совещается с папашей…
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь: пойду в пещеры, надену на тело жесткую власяницу,
день и ночь буду молиться Богу.
Не только скоромного,
не возьму рыбы в рот!
не постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда
не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь по шею в землю или замуруюсь в каменную стену;
не возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок
дней и сорок ночей
правили по мне панихиду.
У цирюльников было
правило продержать десять минут банку, чтобы лучше натянуло, но выходило на
деле по-разному. В это время цирюльник уходил курить, а жертва его искусства спокойно лежала, дожидаясь дальнейших мучений. Наконец терпения
не хватало, и жертва просила окружающих позвать цирюльника.
По случаю лунной ночи, по
правилам думского календаря, хотя луны и
не видно на самом
деле, уличные фонари всей Москвы погашены.
Дело это сразу пошло
не настоящей дорогой. Мне казалось, что этот рослый человек питает неодолимое презрение к очень маленьким мальчикам, а я и еще один товарищ, Сурин, были самые малые ростом во всем пансионе. И оба
не могли почему-то воспринять от Пашковского ни одного «
правила» и особенно ни одной «поверки»…
— И даже
не одну, а несколько, и рынок остался бы в ваших руках. Впрочем, и теперь можно
поправить дело.
— У Стабровских англичанка всем
делом правит, — объяснила Анна, — тоже, говорят, злющая. Уж такие теперь
дела пошли в Заполье, что и ума
не приложить. Все умнее да мудренее хотят быть.
— О тебе же заботился. В самом
деле, Харитина, будем
дело говорить. К отцу ты
не пойдешь, муж ничего
не оставил, надо же чем-нибудь жить? А тут еще подвернутся добрые люди вроде Ечкина. Ведь оно всегда так начинается: сегодня смешно, завтра еще смешнее, а послезавтра и
поправить нельзя.
Будучи сам воспитан в
правилах неоспоримой над крестьянами власти, с моими рассуждениями он
не мог быть согласен и вознегодовал, усмотрев, что они начинали в суждении сего
дела преимуществовать, хотя ради различных причин.
Если же общее согласие
не получено, то частному лицу предоставляется спорить, доказывать свои предположения и, наконец, — отказаться от всякого участия в том
деле, о котором настоящие
правила признаны им ложными…
— А уж что Бог даст, — решительно ответил Кожин. — По моему рассуждению так, что, конечно, старику обидно, а судом
дело не поправишь… Утихомирится, даст Бог.