Расспросив подробности, которые знала княгиня о просившемся молодом человеке, Сергей Иванович, пройдя в первый класс,
написал записку к тому, от кого это зависело, и передал княгине.
Неточные совпадения
Дарья Александровна прислала ему
записку, прося у него дамского седла для Кити. «Мне сказали, что у вас есть седло, —
писала она ему. — Надеюсь, что вы привезете его сами».
Он
написал десять
записок и все разорвал и послал седло без всякого ответа.
Вернувшись домой, Вронский нашел у себя
записку от Анны. Она
писала: «Я больна и несчастлива. Я не могу выезжать, но и не могу долее не видать вас. Приезжайте вечером. В семь часов Алексей Александрович едет на совет и пробудет до десяти». Подумав с минуту о странности того, что она зовет его прямо к себе, несмотря на требование мужа не принимать его, он решил, что поедет.
Графиня Лидия Ивановна
писала обыкновенно по две и по три
записки в день Алексею Александровичу. Она любила этот процесс сообщения с ним, имеющий в себе элегантность и таинственность, каких не доставало в ее личных сношениях.
Но Алексей Александрович не чувствовал этого и, напротив того, будучи устранен от прямого участия в правительственной деятельности, яснее чем прежде видел теперь недостатки и ошибки в деятельности других и считал своим долгом указывать на средства к исправлению их. Вскоре после своей разлуки с женой он начал
писать свою первую
записку о новом суде из бесчисленного ряда никому ненужных
записок по всем отраслям управления, которые было суждено
написать ему.
Потом надо было еще раз получить от нее подтверждение, что она не сердится на него за то, что он уезжает на два дня, и еще просить ее непременно прислать ему
записку завтра утром с верховым,
написать хоть только два слова, только чтоб он мог знать, что она благополучна.
— Я нахожу, и
написал об этом
записку, что в наше время эти огромные жалованья суть признаки ложной экономической assiette [политики] нашего управления.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна и легким движением подвинула стул Алексею Александровичу. — Я замечала… — начала она что-то, как в комнату вошел лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала
записку и, извинившись, с чрезвычайною быстротой
написала и отдала ответ и вернулась к столу. — Я замечала, — продолжала она начатый разговор, — что Москвичи, в особенности мужчины, самые равнодушные к религии люди.
Вернувшись домой к Петру Облонскому, у которого он остановился в Петербурге, Степан Аркадьич нашел
записку от Бетси. Она
писала ему, что очень желает докончить начатый разговор и просит его приехать завтра. Едва он успел прочесть эту
записку и поморщиться над ней, как внизу послышались грузные шаги людей, несущих что-то тяжелое.
Сидя на звездообразном диване в ожидании поезда, она, с отвращением глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет на станцию,
напишет ему
записку и что̀ она
напишет ему, то о том, как он теперь жалуется матери (не понимая ее страданий) на свое положение, и как она войдет в комнату, и что она скажет ему.
«Очень жалею, что
записка не застала меня. Я буду в десять часов», небрежным почерком
писал Вронский.
— Ах, да, знаете, один молодой человек, прекрасный, просился. Не знаю, почему сделали затруднение. Я хотела просить вас, я его знаю,
напишите, пожалуйста,
записку. Он от графини Лидии Ивановны прислан.
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину… постой, я дам тебе записочку (садится к столу,
пишет записку и между тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.
Чичиков выпустил из рук бумажки Собакевичу, который, приблизившись к столу и накрывши их пальцами левой руки, другою написал на лоскутке бумаги, что задаток двадцать пять рублей государственными ассигнациями за проданные души получил сполна.
Написавши записку, он пересмотрел еще раз ассигнации.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут
пишет он мне в
записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Городничий (тихо, Добчинскому).Слушайте: вы побегите, да бегом, во все лопатки, и снесите две
записки: одну в богоугодное заведение Землянике, а другую жене. (Хлестакову.)Осмелюсь ли я попросить позволения
написать в вашем присутствии одну строчку к жене, чтоб она приготовилась к принятию почтенного гостя?
Я долго не решался открыть вторую
записку… Что могла она мне
писать?.. Тяжелое предчувствие волновало мою душу.
Во-первых, я
пишу не повесть, а путевые
записки; следовательно, не могу заставить штабс-капитана рассказывать прежде, нежели он начал рассказывать в самом деле.
Он тотчас же
написал моей матери
записку и уведомил ее, что я отдал все деньги не Катерине Ивановне, а Софье Семеновне, и при этом в самых подлых выражениях упомянул о… о характере Софьи Семеновны, то есть намекнул на характер отношений моих к Софье Семеновне.