Неточные совпадения
Действительно, вдали уже свистел паровоз. Через несколько
минут платформа задрожала, и, пыхая сбиваемым книзу от мороза паром, прокатился паровоз с медленно и мерно нагибающимся и растягивающимся рычагом среднего колеса и с кланяющимся, обвязанным, заиндевелым машинистом; а за тендером, всё медленнее и более потрясая платформу, стал
проходить вагон с багажом и с визжавшею собакой; наконец, подрагивая пред остановкой, подошли пассажирские вагоны.
Чувство ревности, которое мучало его во время неизвестности,
прошло в ту
минуту, когда ему с болью был выдернут зуб словами жены.
Прошло еще несколько
минут, они отошли еще дальше от детей и были совершенно одни. Сердце Вареньки билось так, что она слышала удары его и чувствовала, что краснеет, бледнеет и опять краснеет.
Левину слышно было за дверью, как кашлял,
ходил, мылся и что-то говорил доктор.
Прошло минуты три; Левину казалось, что
прошло больше часа. Он не мог более дожидаться.
Прошло еще две
минуты, пока доктор надевал сапоги, и еще две
минуты, пока доктор надевал платье и чесал голову.
Но после этого часа
прошел еще час, два, три, все пять часов, которые он ставил себе самым дальним сроком терпения, и положение было все то же; и он всё терпел, потому что больше делать было нечего, как терпеть, каждую
минуту думая, что он дошел до последних пределов терпения и что сердце его вот-вот сейчас разорвется от сострадания.
Но
проходили еще
минуты, часы и еще часы, и чувства его страдания и ужаса росли и напрягались еще более.
Кроме того, во время родов жены с ним случилось необыкновенное для него событие. Он, неверующий, стал молиться и в ту
минуту, как молился, верил. Но
прошла эта
минута, и он не мог дать этому тогдашнему настроению никакого места в своей жизни.
Минута прошла. Странное это ощущение, когда решаешься и не можешь решиться. «Уйти или нет, уйти или нет?» — повторял я каждую секунду почти в ознобе; вдруг показался уходивший докладывать слуга. В руках у него, между пальцами, болтались четыре красных кредитки, сорок рублей.
Неточные совпадения
«И все
прошло! все
минуло!.. // Чу! похоронный звон!..»
Угрюм-Бурчеев мерным шагом
ходил среди всеобщего опустошения, и на губах его играла та же самая улыбка, которая озарила лицо его в ту
минуту, когда он, в порыве начальстволюбия, отрубил себе указательный палец правой руки.
Но на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал
ходить по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в
минуту крайнего раздражения глуповцев, их не осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»
Около каждого рабочего взвода мерным шагом
ходит солдат с ружьем и через каждые пять
минут стреляет в солнце.
На этот призыв выходит из толпы парень и с разбега бросается в пламя.
Проходит одна томительная
минута, другая. Обрушиваются балки одна за другой, трещит потолок. Наконец парень показывается среди облаков дыма; шапка и полушубок на нем затлелись, в руках ничего нет. Слышится вопль:"Матренка! Матренка! где ты?" — потом следуют утешения, сопровождаемые предположениями, что, вероятно, Матренка с испуга убежала на огород…