Неточные совпадения
— Вы мне гадки, отвратительны! — закричала она, горячась всё более и более. — Ваши слезы — вода! Вы никогда не
любили меня; в вас нет ни сердца, ни благородства! Вы мне мерзки, гадки, чужой, да, чужой совсем! — с болью и злобой произнесла она это ужасное
для себя слово чужой.
Она была порядочная женщина, подарившая ему свою любовь, и он
любил ее, и потому она была
для него женщина, достойная такого же и еще большего уважения, чем законная жена. Он дал бы отрубить
себе руку прежде, чем позволить
себе словом, намеком не только оскорбить ее, но не выказать ей того уважения, на какое только может рассчитывать женщина.
Сколько раз он говорил
себе, что ее любовь была счастье; и вот она
любила его, как может
любить женщина,
для которой любовь перевесила все блага в жизни, ― и он был гораздо дальше от счастья, чем когда он поехал за ней из Москвы.
«Никакой надобности, — подумала она, — приезжать человеку проститься с тою женщиной, которую он
любит,
для которой хотел погибнуть и погубить
себя и которая не может жить без него. Нет никакой надобности!» Она сжала губы и опустила блестящие глаза на его руки с напухшими жилами, которые медленно потирали одна другую.
«Что как она не
любит меня? Что как она выходит за меня только
для того, чтобы выйти замуж? Что если она сама не знает того, что делает? — спрашивал он
себя. — Она может опомниться и, только выйдя замуж, поймет, что не
любит и не могла
любить меня». И странные, самые дурные мысли о ней стали приходить ему. Он ревновал ее к Вронскому, как год тому назад, как будто этот вечер, когда он видел ее с Вронским, был вчера. Он подозревал, что она не всё сказала ему.
— Во-первых, не качайся, пожалуйста, — сказал Алексей Александрович. — А во вторых, дорога не награда, а труд. И я желал бы, чтобы ты понимал это. Вот если ты будешь трудиться, учиться
для того, чтобы получить награду, то труд тебе покажется тяжел; но когда ты трудишься (говорил Алексей Александрович, вспоминая, как он поддерживал
себя сознанием долга при скучном труде нынешнего утра, состоявшем в подписании ста восемнадцати бумаг),
любя труд, ты в нем найдешь
для себя награду.
Она знала, что̀ мучало ее мужа. Это было его неверие. Несмотря на то, что, если бы у нее спросили, полагает ли она, что в будущей жизни он, если не поверит, будет погублен, она бы должна была согласиться, что он будет погублен, — его неверие не делало ее несчастья; и она, признававшая то, что
для неверующего не может быть спасения, и
любя более всего на свете душу своего мужа, с улыбкой думала о его неверии и говорила сама
себе, что он смешной.
Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я
любил для себя, для собственного удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья — и никогда не мог насытиться.
Неточные совпадения
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и
любит себе самому читать нравоучения
для своего барина. Голос его всегда почти ровен, в разговоре с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не
любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
Поэтому почти наверное можно утверждать, что он
любил амуры
для амуров и был ценителем женских атуров [Ату́ры (франц.) — всевозможные украшения женского наряда.] просто, без всяких политических целей; выдумал же эти последние лишь
для ограждения
себя перед начальством, которое, несмотря на свой несомненный либерализм, все-таки не упускало от времени до времени спрашивать: не пора ли начать войну?
Если бы хоть кто-нибудь из тех людей, которые
любят добро, да употребили бы столько усилий
для него, как вы
для добыванья своей копейки!.. да умели бы так пожертвовать
для добра и собственным самолюбием, и честолюбием, не жалея
себя, как вы не жалели
для добыванья своей копейки!..
«Экой скверный барин! — думал про
себя Селифан. — Я еще не видал такого барина. То есть плюнуть бы ему за это! Ты лучше человеку не дай есть, а коня ты должен накормить, потому что конь
любит овес. Это его продовольство: что, примером, нам кошт, то
для него овес, он его продовольство».
Зато и пламенная младость // Не может ничего скрывать. // Вражду, любовь, печаль и радость // Она готова разболтать. // В любви считаясь инвалидом, // Онегин слушал с важным видом, // Как, сердца исповедь
любя, // Поэт высказывал
себя; // Свою доверчивую совесть // Он простодушно обнажал. // Евгений без труда узнал // Его любви младую повесть, // Обильный чувствами рассказ, // Давно не новыми
для нас.