Неточные совпадения
Что клевер сеяли
только на шесть, а не на двадцать десятин, это было еще досаднее. Посев клевера, и по теории и по собственному его опыту, бывал
только тогда хорош, когда сделан
как можно раньше, почти по снегу. И никогда Левин не мог добиться этого.
Когда она думала о сыне и его будущих отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось страшно за то, что она сделала, что она не рассуждала, а,
как женщина, старалась
только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с тем чтобы всё оставалось по старому и чтобы
можно было забыть про страшный вопрос, что будет с сыном.
Вронский
только подумал о том, что
можно обойти и извне,
как Фру-Фру переменила ногу и стала обходить именно таким образом.
Он ничего не думал, ничего не желал, кроме того, чтобы не отстать от мужиков и
как можно лучше сработать. Он слышал
только лязг кос и видел пред собой удалявшуюся прямую фигуру Тита, выгнутый полукруг прокоса, медленно и волнисто склоняющиеся травы и головки цветов около лезвия своей косы и впереди себя конец ряда, у которого наступит отдых.
Сработано было чрезвычайно много на сорок два человека. Весь большой луг, который кашивали два дня при барщине в тридцать кос, был уже скошен. Нескошенными оставались углы с короткими рядами. Но Левину хотелось
как можно больше скосить в этот день, и досадно было на солнце, которое так скоро спускалось. Он не чувствовал никакой усталости; ему
только хотелось еще и еще поскорее и
как можно больше сработать.
— Да,
как нести fardeau [груз] и делать что-нибудь руками
можно только тогда, когда fardeau увязано на спину, — а это женитьба.
— Да так же и вести,
как Михаил Петрович: или отдать исполу, или внаймы мужикам; это
можно, но
только этим самым уничтожается общее богатство государства. Где земля у меня при крепостном труде и хорошем хозяйстве приносила сам-девять, она исполу принесет сам-третей. Погубила Россию эмансипация!
―
Только не он. Разве я не знаю его, эту ложь, которою он весь пропитан?.. Разве
можно, чувствуя что-нибудь, жить,
как он живет со мной? Он ничего не понимает, не чувствует. Разве может человек, который что-нибудь чувствует, жить с своею преступною женой в одном доме? Разве
можно говорить с ней? Говорить ей ты?
— Но если женщины,
как редкое исключение, и могут занимать эти места, то, мне кажется, вы неправильно употребили выражение «правà». Вернее бы было сказать: обязанности. Всякий согласится, что, исполняя какую-нибудь должность присяжного, гласного, телеграфного чиновника, мы чувствуем, что исполняем обязанность. И потому вернее выразиться, что женщины ищут обязанностей, и совершенно законно. И
можно только сочувствовать этому их желанию помочь общему мужскому труду.
Все одного
только желали, чтоб он
как можно скорее умер, и все, скрывая это, давали ему из стклянки лекарства, искали лекарств, докторов и обманывали его, и себя, и друг друга.
Сквозь сон он услыхал смех и веселый говор Весловекого и Степана Аркадьича. Он на мгновенье открыл глаза: луна взошла, и в отворенных воротах, ярко освещенные лунным светом, они стояли разговаривая. Что-то Степан Аркадьич говорил про свежесть девушки, сравнивая ее с
только что вылупленным свежим орешком, и что-то Весловский, смеясь своим заразительным смехом, повторял, вероятно, сказанные ему мужиком слова: «Ты своей
как можно домогайся!» Левин сквозь сон проговорил...
Когда он узнал всё, даже до той подробности, что она
только в первую секунду не могла не покраснеть, но что потом ей было так же просто и легко,
как с первым встречным, Левин совершенно повеселел и сказал, что он очень рад этому и теперь уже не поступит так глупо,
как на выборах, а постарается при первой встрече с Вронским быть
как можно дружелюбнее.
Она услыхала порывистый звонок Вронского и поспешно утерла эти слезы, и не
только утерла слезы, но села к лампе и развернула книгу, притворившись спокойною. Надо было показать ему, что она недовольна тем, что он не вернулся,
как обещал,
только недовольна, но никак не показывать ему своего горя и, главное, жалости о себе. Ей
можно было жалеть о себе, но не ему о ней. Она не хотела борьбы, упрекала его за то, что он хотел бороться, но невольно сама становилась в положение борьбы.
Но ему во всё это время было неловко и досадно, он сам не знал отчего: оттого ли, что ничего не выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся», или от чего-нибудь другого. Когда же наконец Болгаринов с чрезвычайною учтивостью принял его, очевидно торжествуя его унижением, и почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился
как можно скорее забыть это. И, теперь
только вспомнив, покраснел.
— Нет, я и сама не успею, — сказала она и тотчас же подумала: «стало быть,
можно было устроиться так, чтобы сделать,
как я хотела». — Нет,
как ты хотел, так и делай. Иди в столовую, я сейчас приду,
только отобрать эти ненужные вещи, — сказала она, передавая на руку Аннушки, на которой уже лежала гора тряпок, еще что-то.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Но
только какое тонкое обращение! сейчас
можно увидеть столичную штучку. Приемы и все это такое… Ах,
как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Из всех этих слов народ понимал
только: «известно» и «наконец нашли». И когда грамотеи выкрикивали эти слова, то народ снимал шапки, вздыхал и крестился. Ясно, что в этом не
только не было бунта, а скорее исполнение предначертаний начальства. Народ, доведенный до вздыхания, —
какого еще идеала
можно требовать!
Но,
как кажется, это был
только благовидный предлог, ибо едва ли даже
можно предположить, чтоб Негодяев отказался от насаждения конституции, если б начальство настоятельно того потребовало.
Как только будет
можно, отправлюсь —
только не в Европу, избави боже! — поеду в Америку, в Аравию, в Индию, — авось где-нибудь умру на дороге!
— А вот слушайте: Грушницкий на него особенно сердит — ему первая роль! Он придерется к какой-нибудь глупости и вызовет Печорина на дуэль… Погодите; вот в этом-то и штука… Вызовет на дуэль: хорошо! Все это — вызов, приготовления, условия — будет
как можно торжественнее и ужаснее, — я за это берусь; я буду твоим секундантом, мой бедный друг! Хорошо!
Только вот где закорючка: в пистолеты мы не положим пуль. Уж я вам отвечаю, что Печорин струсит, — на шести шагах их поставлю, черт возьми! Согласны ли, господа?