Неточные совпадения
—
В кого же дурной быть? А Семен рядчик на другой день вашего отъезда пришел. Надо будет порядиться с ним, Константин Дмитрич, — сказал приказчик. — Я вам прежде докладывал про
машину.
Это не человек, а
машина, и злая
машина, когда рассердится, — прибавила она, вспоминая при этом Алексея Александровича со всеми подробностями его фигуры, манеры говорить и его характера и
в вину ставя ему всё, что только могла она найти
в нем нехорошего, не прощая ему ничего зa ту страшную вину, которою она была пред ним виновата.
В этом предположении утвердило Левина еще и то замечание, что брат его нисколько не больше принимал к сердцу вопросы об общем благе и о бессмертии души, чем о шахматной партии или об остроумном устройстве новой
машины.
И Левин, чтобы только отвлечь разговор, изложил Дарье Александровне теорию молочного хозяйства, состоящую
в том, что корова есть только
машина для переработки корма
в молоко, и т. д.
— Я несогласен, что нужно и можно поднять еще выше уровень хозяйства, — сказал Левин. — Я занимаюсь этим, и у меня есть средства, а я ничего не мог сделать. Банки не знаю кому полезны. Я, по крайней мере, на что ни затрачивал деньги
в хозяйстве, всё с убытком: скотина — убыток,
машина — убыток.
В соседнем номере говорили что-то о
машинах и обмане и кашляли утренним кашлем.
Придя
в комнату, Сережа, вместо того чтобы сесть за уроки, рассказал учителю свое предположение о том, что то, что принесли, должно быть
машина. — Как вы думаете? — спросил он.
— Они с Гришей ходили
в малину и там… я не могу даже сказать, что она делала. Тысячу раз пожалеешь miss Elliot. Эта ни за чем не смотрит,
машина… Figurez vous, que la petite… [Представьте себе, что девочка…]
Это были Вронский с жокеем, Весловский и Анна верхами и княжна Варвара с Свияжским
в шарабане. Они ездили кататься и смотреть действие вновь привезенных жатвенных
машин.
— Ты видела когда-нибудь жатвенные
машины? — обратилась она к Дарье Александровне. — Мы ездили смотреть, когда тебя встретили. Я сама
в первый раз видела.
— Нет, отчего же? — сказала Анна с улыбкой, которая говорила, что она знала, что
в ее толковании устройства
машины было что-то милое, замеченное и Свияжским. Эта новая черта молодого кокетства неприятно поразила Долли.
Разговор между обедавшими, за исключением погруженных
в мрачное молчание доктора, архитектора и управляющего, не умолкал, где скользя, где цепляясь и задевая кого-нибудь за живое. Один раз Дарья Александровна была задета за живое и так разгорячилась, что даже покраснела, и потом уже вспомнила, не сказано ли ею чего-нибудь лишнего и неприятного. Свияжский заговорил о Левине, рассказывая его странные суждения о том, что
машины только вредны
в русском хозяйстве.
Это было так же нужно, как обедать, когда есть хочется; и для этого так же нужно, как приготовить обед, нужно было вести хозяйственную
машину в Покровском так, чтобы были доходы.
Неточные совпадения
Никто не мог уговорить его везти мыло, гвозди, части
машин и другое, что мрачно молчит
в трюмах, вызывая безжизненные представления скучной необходимости.
Точно он попал клочком одежды
в колесо
машины, и его начало
в нее втягивать.
Одни требовали расчета или прибавки, другие уходили, забравши задаток; лошади заболевали; сбруя горела как на огне; работы исполнялись небрежно; выписанная из Москвы молотильная
машина оказалась негодною по своей тяжести; другую с первого разу испортили; половина скотного двора сгорела, оттого что слепая старуха из дворовых
в ветреную погоду пошла с головешкой окуривать свою корову… правда, по уверению той же старухи, вся беда произошла оттого, что барину вздумалось заводить какие-то небывалые сыры и молочные скопы.
Толстоногий стол, заваленный почерневшими от старинной пыли, словно прокопченными бумагами, занимал весь промежуток между двумя окнами; по стенам висели турецкие ружья, нагайки, сабля, две ландкарты, какие-то анатомические рисунки, портрет Гуфеланда, [Гуфеланд Христофор (1762–1836) — немецкий врач, автор широко
в свое время популярной книги «Искусство продления человеческой жизни».] вензель из волос
в черной рамке и диплом под стеклом; кожаный, кое-где продавленный и разорванный, диван помещался между двумя громадными шкафами из карельской березы; на полках
в беспорядке теснились книги, коробочки, птичьи чучелы, банки, пузырьки;
в одном углу стояла сломанная электрическая
машина.
Она постепенно возбуждала
в Самгине симпатию. Было
в ней нечто «митрофановское», располагающее к доверию, и напоминала она какую-то несложную, честную
машину.