Неточные совпадения
— Ведь вот, —
говорил Катавасов,
по привычке, приобретенной на кафедре, растягивая свои слова, — какой был способный малый наш приятель Константин Дмитрич. Я
говорю про отсутствующих, потому что его уж нет. И науку любил тогда,
по выходе из университета, и интересы имел человеческие; теперь же одна половина его способностей направлена на то, чтоб обманывать себя, и другая — чтоб оправдывать этот обман.
Но для выражения этого желания освобождения не было у него слов, и потому он не
говорил об этом, а
по привычке требовал удовлетворения тех желаний, которые уже не могли быть исполнены.
—
По привычке, одно. Потом связи нужно поддержать. Нравственная обязанность в некотором роде. А потом, если правду сказать, есть свой интерес. Зять желает баллотироваться в непременные члены; они люди небогатые, и нужно провести его. Вот эти господа зачем ездят? — сказал он, указывая на того ядовитого господина, который
говорил за губернским столом.
И не понимаешь, отчего разорился человек, обо что разбил себя? Все как бы слепы и легко спотыкаются на пути; редко слышишь живое, одухотворённое слово, слишком часто люди
говорят по привычке чужие слова, не понимая ни пользы, ни вреда мысли, заключённой в них.
Неточные совпадения
— Знаю, не
говорите — не от сердца, а
по привычке. Она старуха хоть куда: лучше их всех тут, бойкая, с характером, и был когда-то здравый смысл в голове. Теперь уж, я думаю, мозги-то размягчились!
Заметив, что Викентьев несколько покраснел от этого предостережения, как будто обиделся тем, что в нем предполагают недостаток такта, и что и мать его закусила немного нижнюю губу и стала слегка бить такт ботинкой, Татьяна Марковна перешла в дружеский тон, потрепала «милого Николеньку»
по плечу и прибавила, что сама знает, как напрасны эти слова, но что
говорит их
по привычке старой бабы — читать мораль. После того она тихо, про себя вздохнула и уже ничего не
говорила до отъезда гостей.
У этого Версилова была подлейшая замашка из высшего тона: сказав (когда нельзя было иначе) несколько преумных и прекрасных вещей, вдруг кончить нарочно какою-нибудь глупостью, вроде этой догадки про седину Макара Ивановича и про влияние ее на мать. Это он делал нарочно и, вероятно, сам не зная зачем,
по глупейшей светской
привычке. Слышать его — кажется,
говорит очень серьезно, а между тем про себя кривляется или смеется.
Накамура, как медведь, неловко влезал на место, где сидели полномочные, сжимал,
по привычке многих японцев, руки в кулаки и опирал их о колени, морщил лоб и
говорил с важностью.
— Дразнил меня! И знаешь, ловко, ловко: «Совесть! Что совесть? Я сам ее делаю. Зачем же я мучаюсь?
По привычке.
По всемирной человеческой
привычке за семь тысяч лет. Так отвыкнем и будем боги». Это он
говорил, это он
говорил!