Неточные совпадения
Он, этот умный и тонкий в служебных делах человек, не понимал всего безумия такого отношения к жене. Он не понимал этого, потому что ему
было слишком страшно понять свое настоящее положение, и он в душе своей закрыл, запер и запечатал тот ящик, в котором
у него находились его чувства к семье, т. е. к жене и сыну. Он, внимательный
отец, с конца этой зимы стал особенно холоден к сыну и имел к нему то же подтрунивающее отношение, как и к желе. «А! молодой человек!» обращался он к нему.
Как ни старался Степан Аркадьич
быть заботливым
отцом и мужем, он никак не мог помнить, что
у него
есть жена и дети.
Алексей Александрович знал это семейство и
был посаженым
отцом у одной из старших дочерей.)
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял
у стола под зеркалом и, согнувшись спиной и головой, с выражением напряженного внимания, которое она знала в нем и которым он
был похож на
отца, что-то делал с цветами, которые он принес.
—
У меня хозяйство простое, — сказал Михаил Петрович. — Благодарю Бога. Мое хозяйство всё, чтобы денежки к осенним податям
были готовы. Приходят мужички: батюшка,
отец, вызволь! Ну, свои всё соседи мужики, жалко. Ну, дашь на первую треть, только скажешь: помнить, ребята, я вам помог, и вы помогите, когда нужда — посев ли овсяный, уборка сена, жнитво, ну и выговоришь, по скольку с тягла. Тоже
есть бессовестные и из них, это правда.
Она, в том темно-лиловом платье, которое она носила первые дни замужества и нынче опять надела и которое
было особенно памятно и дорого ему, сидела на диване, на том самом кожаном старинном диване, который стоял всегда в кабинете
у деда и
отца Левина, и шила broderie anglaise. [английскую вышивку.]
Урок состоял в выучиваньи наизусть нескольких стихов из Евангелия и повторении начала Ветхого Завета. Стихи из Евангелия Сережа знал порядочно, но в ту минуту как он говорил их, он загляделся на кость лба
отца, которая загибалась так круто
у виска, что он запутался и конец одного стиха на одинаковом слове переставил к началу другого. Для Алексея Александровича
было очевидно, что он не понимал того, что говорил, и это раздражило его.
Ему
было девять лет, он
был ребенок; но душу свою он знал, она
была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его
была переполнена жаждой познания. И он учился
у Капитоныча,
у няни,
у Наденьки,
у Василия Лукича, а не
у учителей. Та вода, которую
отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8 часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она
будет иметь в руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не поднимая вуаля, скажет, что она от крестного
отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки
у кровати сына. Она не приготовила только тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
— Он? — нет. Но надо иметь ту простоту, ясность, доброту, как твой
отец, а
у меня
есть ли это? Я не делаю и мучаюсь. Всё это ты наделала. Когда тебя не
было и не
было еще этого, — сказал он со взглядом на ее живот, который она поняла, — я все свои силы клал на дело; а теперь не могу, и мне совестно; я делаю именно как заданный урок, я притворяюсь…
Она благодарна
была отцу за то, что он ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела по особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки, что он
был доволен ею. Она сама
была довольна собою. Она никак не ожидала, чтоб
у нее нашлась эта сила задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и
быть к нему вполне равнодушною и спокойною.
― Нет,
у моего
отца были; но я помню и знаю.
Это
было ему тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь
у двери кабинета, и в особенности по выражению лица
отца и дяди он догадывался, что между ними должна
была итти речь о матери.
Нельзя
было простить работнику, ушедшему в рабочую пору домой потому, что
у него
отец умер, как ни жалко
было его, и надо
было расчесть его дешевле за прогульные дорогие месяцы; но нельзя
было и не выдавать месячины старым, ни на что не нужным дворовым.
Неточные совпадения
Чтобы ему, если и тетка
есть, то и тетке всякая пакость, и
отец если жив
у него, то чтоб и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник такой!
А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа:
у него жена три недели назад тому родила, и такой пребойкий мальчик,
будет так же, как и
отец, содержать трактир.
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно
было встретить
отца родного, на которого вся надежда, который
у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
Г-жа Простакова. Старинные люди, мой
отец! Не нынешний
был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами, Царство ему Небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет
у басурманов, и не
будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.
Стародум. Ему многие смеются. Я это знаю.
Быть так.
Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного.
Отец мой
у двора Петра Великого…