Неточные совпадения
Профессор
вел жаркую полемику против материалистов, а Сергей Кознышев с интересом следил за этою полемикой и, прочтя последнюю статью профессора, написал ему в письме свои возражения; он упрекал профессора за слишком
большие уступки материалистам.
Вронский любил его и зa его необычайную физическую силу, которую он
большею частью выказывал тем, что мог пить как бочка, не спать и быть всё таким же, и за
большую нравственную силу, которую он выказывал в отношениях к начальникам и товарищам, вызывая к себе страх и уважение, и в игре, которую он
вел на десятки тысяч и всегда, несмотря на выпитое вино, так тонко и твердо, что считался первым игроком в Английском Клубе.
То хозяйство, которое он
вел, стало ему не только не интересно, но отвратительно, и он не мог
больше им заниматься.
— Да втрое
больше везут, чем телега. Так ехать за детьми? Я
велел закладывать.
— Ну вот вам и Долли, княжна, вы так хотели ее видеть, — сказала Анна, вместе с Дарьей Александровной выходя на
большую каменную террасу, на которой в тени, за пяльцами, вышивая кресло для графа Алексея Кирилловича, сидела княжна Варвара. — Она говорит, что ничего не хочет до обеда, но вы
велите подать завтракать, а я пойду сыщу Алексея и приведу их всех.
Сейчас же, еще за ухой, Гагину подали шампанского, и он
велел наливать в четыре стакана. Левин не отказался от предлагаемого вина и спросил другую бутылку. Он проголодался и ел и пил с
большим удовольствием и еще с
большим удовольствием принимал участие в веселых и простых разговорах собеседников. Гагин, понизив голос, рассказывал новый петербургский анекдот, и анекдот, хотя неприличный и глупый, был так смешон, что Левин расхохотался так громко, что на него оглянулись соседи.
Постепенно перешли к чтению неизбежного «Степки — растрепки», а затем мне случайно попалась
большая повесть польского писателя, кажется, Коржениовского, «Фомка из Сандомира» («Tomek Sandomierzak»).
Гурлянд писал под псевдонимом «Арсений Гуров» хлесткие злободневные фельетоны, либеральные, насколько было возможно либеральничать газете, выходившей под жестокой цензурой, а также писал
большие повести два раза в неделю.
Г. Плещеев написал довольно много: перед нами лежат два томика, в них восемь повестей; да тут еще нет «Папироски» и «Дружеских советов», напечатанных им в 1848 и 1849 гг., да нет «Пашинцева» («Русский вестник», 1859 г., № 21–23), «Двух карьер» («Современник», 1859 г., № 12) и «Призвания» («Светоч», 1860 г., № 1–2), — трех
больших повестей, напечатанных им уже после издания его книжек.
— Дело-то óпасно, — немного подумав, молвил Василий Борисыч. — Батюшка родитель был у меня тоже человек торговый, дела
большие вел. Был расчетлив и бережлив, опытен и сметлив… А подошел черный день, смешались прибыль с убылью, и пошли беда за бедой. В два года в доме-то стало хоть шаром покати… А мне куда перед ним? Что я супротив его знаю?.. Нет, Патап Максимыч, не с руки мне торговое дело.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и
больше политическая причина. Это значит вот что: Россия… да… хочет
вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.
Свекру-батюшке // Поклонилася: // Свекор-батюшка, // Отними меня // От лиха мужа, // Змея лютого! // Свекор-батюшка //
Велит больше бить, //
Велит кровь пролить…
Свекровь-матушке // Поклонилася: // Свекровь-матушка, // Отними меня // От лиха мужа, // Змея лютого! // Свекровь-матушка //
Велит больше бить, //
Велит кровь пролить…
Но таково было ослепление этой несчастной женщины, что она и слышать не хотела о мерах строгости и даже приезжего чиновника
велела перевести из
большого блошиного завода в малый.
Я подошел к окну и посмотрел в щель ставня: бледный, он лежал на полу, держа в правой руке пистолет; окровавленная шашка лежала возле него. Выразительные глаза его страшно вращались кругом; порою он вздрагивал и хватал себя за голову, как будто неясно припоминая вчерашнее. Я не прочел
большой решимости в этом беспокойном взгляде и сказал майору, что напрасно он не
велит выломать дверь и броситься туда казакам, потому что лучше это сделать теперь, нежели после, когда он совсем опомнится.