Тогда вся пестрая толпа сокольников рассеялась по полю. Иные с криком бросились в перелески, другие поскакали к небольшим озерам, разбросанным как зеркальные осколки между кустами. Вскоре
стаи уток поднялись из камышей и потянулись по воздуху.
Картина, которую я увидел, была необычайно красива. На востоке пылала заря. Освещенное лучами восходящего солнца море лежало неподвижно, словно расплавленный металл. От реки поднимался легкий туман. Испуганная моими шагами,
стая уток с шумом снялась с воды и с криком полетела куда-то в сторону, за болото.
А через три дня, в четверг, в «Развлечении» появились во весь лист карикатуры: лопнувший колокол, а рядом два близнеца с лицом Н.П. Ланина, редактора «Русского курьера», а далее сам Н.П. Ланин сидит в ванне с надписью «ланинское шампанское» и из ванны вылетает
стая уток, и тут же издатель «Новостей дня» А.Я. Липскеров ловит этих уток.
Неточные совпадения
Капитан и так называемый «дед», хорошо знакомый читателям «Паллады», старший штурманский офицер (ныне генерал), — оба были наверху и о чем-то горячо и заботливо толковали. «Дед» беспрестанно бегал в каюту, к карте, и возвращался. Затем оба зорко смотрели на оба берега, на море, в напрасном ожидании лоцмана. Я все любовался на картину, особенно на целую
стаю купеческих судов, которые, как
утки, плыли кучей и все жались к шведскому берегу, а мы шли почти посредине, несколько ближе к датскому.
О дичи я не спрашивал, водится ли она, потому что не проходило ста шагов, чтоб из-под ног лошадей не выскочил то глухарь, то рябчик. Последние летали
стаями по деревьям. На озерах, в двадцати саженях, плескались
утки. «А есть звери здесь?» — спросил я. «Никак нет-с, не слыхать: ушканов только много, да вот бурундучки еще». — «А медведи, волки?..» — «И не видать совсем».
Мы вошли в нее, и испуганные павлины, цапли и еще какие-то необыкновенные белые
утки с красными наростами около носа и глаз, как у пьяниц,
стаей бросились от нас в разные стороны.
Тут были
стаи грузной кряквы, которую легко можно было узнать по свистящему шуму, издаваемому ее крыльями, и совсем над водой тысячами летели чирки и другие мелкие
утки.
После ужина Дерсу и Олентьев принялись свежевать козулю, а я занялся своей работой. Покончив с дневником, я лег, но долго не мог уснуть. Едва я закрывал глаза, как передо мной тотчас появлялась качающаяся паутина: это было волнующееся травяное море и бесчисленные
стаи гусей и
уток. Наконец под утро я уснул.