Скоро явилась Елизавета Сергеевна в свободном белом платье, с чёрными кружевами на воротнике, подпоясанная длинным чёрным шнуром с кистями на концах. Этот костюм хорошо гармонировал с её спокойным лицом, придавая величавое выражение его мелким, но правильным чертам. На щеках её играл
румянец удовольствия, и холодные глаза смотрели оживлённо.
А у самой, как у ребенка, разгорались глаза и на худых желтых скулах проступал
румянец удовольствия. Добрая горбунья заранее наслаждалась мыслью потешить своих ребяток.
Неточные совпадения
Ревность его в эти несколько минут, особенно по тому
румянцу, который покрыл ее щеки, когда она говорила с Весловским, уже далеко ушла. Теперь, слушая ее слова, он их понимал уже по-своему. Как ни странно было ему потом вспоминать об этом, теперь ему казалось ясно, что если она спрашивает его, едет ли он на охоту, то это интересует ее только потому, чтобы знать, доставит ли он это
удовольствие Васеньке Весловскому, в которого она, по его понятиям, уже была влюблена.
У Палагеи Евграфовны от
удовольствия обе щеки горели ярким
румянцем.
Румянец то пропадал, то выступал от
удовольствия на щеках.
Румянцев. Покорно вас благодарю, Платон Алексеевич. Но только, почему же я не поощряю себя к этому? Вижу я, например, девицу, и знаю, что при этом много хлопот и могут быть неприятные отношения, что, например, приедет ее брат, или жених, или даже и посторонний, и начнет меня бить в зашеину. И сама девица, может, вместо
удовольствия, отлупит меня по щекам. Какая же тут приятность, не правда ли-с?
Румянцев. Андрей Дементьич извиняются перед вами, Платон Алексеич, в том, что Агнеса Ростиславовна изволила долго задержать себя и его вместе с собою над видом реки и кормлением рыбок, в ней плавающих, и они, то есть Андрей Дементьич, приказали мне занимать вас, чтобы вам не было скучно одним. Вы изволите помнить меня, или забыли, Платон Алексеич? В последнем случае буду иметь
удовольствие представить себя.