Неточные совпадения
— Ох, князь! Горько вымолвить, страшно подумать! Не по одним наветам наушническим стал
царь проливать кровь неповинную. Вот хоть бы Басманов,
новый кравчий царский, бил челом государю на князя Оболенского-Овчину в каком-то непригожем слове. Что ж сделал
царь? За обедом своею рукою вонзил князю нож в сердце!
Серебряному пришлось сидеть недалеко от царского стола, вместе с земскими боярами, то есть с такими, которые не принадлежали к опричнине, но, по высокому сану своему, удостоились на этот раз обедать с государем. Некоторых из них Серебряный знал до отъезда своего в Литву. Он мог видеть с своего места и самого
царя, и всех бывших за его столом. Грустно сделалось Никите Романовичу, когда он сравнил Иоанна, оставленного им пять лет тому назад, с Иоанном, сидящим ныне в кругу
новых любимцев.
Пока Малюта разговаривал с сыном,
царь продолжал молиться. Уже пот катился с лица его; уже кровавые знаки, напечатленные на высоком челе прежними земными поклонами, яснее обозначились от
новых поклонов; вдруг шорох в избе заставил его обернуться. Он увидел свою мамку, Онуфревну.
На вопрос
царя Малюта ответил, что
нового ничего не случилось, что Серебряный повинился в том, что стоял за Морозова на Москве, где убил семерых опричников и рассек Вяземскому голову.
Копье задрожало в руке Иоанна. Еще единый миг, оно вонзилось бы в грудь юродивого, но
новый крик народа удержал его на воздухе.
Царь сделал усилие над собой и переломил свою волю, но буря должна была разразиться.
Эта неожиданная и невольная смелость Серебряного озадачила Иоанна. Он вспомнил, что уже не в первый раз Никита Романович говорит с ним так откровенно и прямо. Между тем он, осужденный на смерть, сам добровольно вернулся в Слободу и отдавался на царский произвол. В строптивости нельзя было обвинить его, и
царь колебался, как принять эту дерзкую выходку, как
новое лицо привлекло его внимание.
Все опричники с завистью посмотрели на Серебряного; они уже видели в нем
новое возникающее светило, и стоявшие подале от Иоанна уже стали шептаться между собою и выказывать свое неудовольствие, что
царь, без внимания к их заслугам, ставит им на голову опального пришельца, столбового боярина, древнего княжеского рода.
— Смешно спросил? Ну — ничего! Мне, разумеется, ее не нужно, а — любопытно мне: как она жить будет? С такой красотой — трудно. И, потом, я все думаю, что у нас какая-нибудь Лола Монтес должна явиться при
новом царе.
Среди измятой временем, расшатанной половодьем толпы мещанских домишек торчит красная кирпичная часовня во имя Александра Невского: ее построил предок вымерших помещиков Бубновых на том месте, где его, — когда он, по гневному повелению Павла I, ехал в ссылку в Тобольск, — догнал курьер с приказом
нового царя немедля возвратиться в Питер.
На улице с народом. // Узнали все и обступили с криком. // Кто за руки берет, кто обнимает, // Ступить ему ни шагу не дают, // По старостам скорей гонцов послали, // Хотят его честь честью, с хлебом-солью, // У нашего крыльца встречать. Аксеныч // На старости торопится сюда ж. // Ты, матушка, всей радости не знаешь: // Наш
новый царь — пошли ему здоровья, // И счастия, и радости Господь — // Пожаловал отца дворянством думным.
Неточные совпадения
«
Новая сия Иезавель, [По библейскому преданию, Иезавель, жена
царя Израиля Ахава, навлекла своим греховным поведением гнев бога на израильский народ.] — говорит об Аленке летописец, — навела на наш город сухость».
«Ведь не так давно стояли же на коленях пред ним, — думал Самгин. — Это был бы смертельный удар революционному движению и начало каких-то
новых отношений между
царем и народом, быть может, именно тех, о которых мечтали славянофилы…»
Готовясь встретить молодого
царя, Москва азиатски ярко раскрашивала себя, замазывала слишком уродливые морщины свои, как престарелая вдова, готовясь в
новое замужество.
На земле и на небе было еще темно, только в той стороне, откуда подымались все
новые звезды, чувствовалось приближение рассвета. На землю пала обильная роса — верный признак, что завтра будет хорошая погода. Кругом
царила торжественная тишина. Казалось, природа отдыхала тоже.
Девица, не тужи! // Печаль темнит лица живые краски, // Забывчиво девичье горе, сердце // Отходчиво: как в угольке, под пеплом // Таится в нем огонь для
новой страсти. // Обидчика забудь! А за обиду // Отмститель суд да
царь.