Силен
был удар Никиты Романовича. Раздалася пощечина, словно выстрел пищальный; загудел сыр-бор, посыпались листья; бросились звери со всех ног в чащу; вылетели из дупел пучеглазые совы; а мужики, далеко оттоле дравшие лыки, посмотрели друг на друга и сказали, дивясь...
Неточные совпадения
К шапке приделана
была бармица, или стальная кольчатая сеть, защищавшая от сабельных
ударов затылок, шею и уши.
Забыл Серебряный, что он без сабли и пистолей, и не
было ему нужды, что конь под ним стар. А
был то добрый конь в свое время; прослужил он лет двадцать и на войне и в походах; только не выслужил себе покою на старости; выслужил упряжь водовозную, сено гнилое да
удары палочные!
Ужас
был в доме Морозова. Пламя охватило все службы. Дворня кричала, падая под
ударами хищников. Сенные девушки бегали с воплем взад и вперед. Товарищи Хомяка грабили дом, выбегали на двор и бросали в одну кучу дорогую утварь, деньги и богатые одежды. На дворе, над грудой серебра и золота, заглушая голосом шум, крики и треск огня, стоял Хомяк в красном кафтане.
— Вот тебе! — сказал Максим, отвешивая
удар тому, который
был ближе.
Хлопко
ударом ножа разрезал веревки, которыми руки Максима
были спутаны.
Ты, мой меч-кладенец, вертись и крутись, ты вертись и крутись, как у мельницы жернова вертятся, ты круши и кроши всяку сталь, и уклад, и железо, и медь; пробивай, прорубай всяко мясо и кость; а вражьи
удары чтобы прядали от тебя, как камни от воды, и чтобы не
было тебе от них ни царапины, ни зазубрины!
Мерно шел конь, подымая косматые ноги в серебряных наколенниках, согнувши толстую шею, и когда Дружина Андреевич остановил его саженях в пяти от своего противника, он стал трясти густою волнистою гривой, достававшею до самой земли, грызть удила и нетерпеливо рыть песок сильным копытом, выказывая при каждом
ударе блестящие шипы широкой подковы. Казалось, тяжелый конь
был подобран под стать дородного всадника, и даже белый цвет его гривы согласовался с седою бородой боярина.
Хомяк видел Митьку на Поганой Луже, где парень убил под ним коня
ударом дубины и, думая навалиться на всадника, притиснул под собою своего же товарища. Но в общей свалке Хомяк не разглядел его лица, да, впрочем, в Митькиной наружности и не
было ничего примечательного. Хомяк не узнал его.
Грозен
был вид старого воеводы среди безмолвных опричников. Значение шутовской его одежды исчезло. Из-под густых бровей сверкали молнии. Белая борода величественно падала на грудь, приявшую некогда много вражьих
ударов, но испещренную ныне яркими заплатами; а в негодующем взоре
было столько достоинства, столько благородства, что в сравнении с ним Иван Васильевич показался мелок.
Царевич Иоанн, хотя разделял с отцом его злодейства, но почувствовал этот раз унижение государства и попросился у царя с войском против Батория. Иоанн увидел в этом замысел свергнуть его с престола, и царевич, спасенный когда-то Серебряным на Поганой Луже, не избежал теперь лютой смерти. В припадке бешенства отец убил его
ударом острого посоха. Рассказывают, что Годунов, бросившийся между них,
был жестоко изранен царем и сохранил жизнь только благодаря врачебному искусству пермского гостя Строгонова.
По платью и по виду они очень могли принять его за нищего, за настоящего собирателя грошей по улице, а подаче целого двугривенного, он, наверно, обязан
был удару кнута, который их разжалобил.
Неточные совпадения
В сей крайности вознамерились они сгоряча меня на всю жизнь несчастным сделать, но я тот
удар отклонил, предложивши господину градоначальнику обратиться за помощью в Санкт-Петербург, к часовых и органных дел мастеру Винтергальтеру, что и
было ими выполнено в точности.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул
удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее
был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
Прошло еще несколько минут, они отошли еще дальше от детей и
были совершенно одни. Сердце Вареньки билось так, что она слышала
удары его и чувствовала, что краснеет, бледнеет и опять краснеет.
Ровно в пять часов, бронзовые часы Петр I не успели добить пятого
удара, как вышел Алексей Александрович в белом галстуке и во фраке с двумя звездами, так как сейчас после обеда ему надо
было ехать.
— Она
была нынче у меня, она так жалка! — обратилась графиня к Алексею Александровичу. Разлука эта для нее ужасна. Для нее это такой
удар!