Неточные совпадения
Были минуты, когда Дронов внезапно расцветал и становился непохож сам на себя. Им овладевала задумчивость, он весь вытягивался, выпрямлялся и мягким голосом тихо рассказывал Климу удивительные полусны, полусказки. Рассказывал, что из колодца в углу двора вылез огромный, но легкий и прозрачный, как тень, человек, перешагнул через ворота, пошел по улице, и, когда проходил мимо колокольни, она, потемнев, покачнулась вправо и влево, как тонкое дерево под
ударом ветра.
— Благородными металлами называют те из них, которые почти или совсем не окисляются. Ты заметь это, Клим. Благородные, духовно стойкие люди тоже не окисляются, то
есть не поддаются
ударам судьбы, несчастиям и вообще…
Наедине с самим собою не
было необходимости играть привычную роль, и Клим очень медленно поправлялся от
удара, нанесенного ему.
Непривычен
был подавленный шум города, слишком мягки и тупы
удары лошадиных копыт по деревянной мостовой, шорох резиновых и железных шин на колесах экипажей почти не различался по звуку, голоса людей звучали тоже глухо и однообразно.
— Понимаете? — спрашивала она, сопровождая каждое слово шлепающим
ударом кулака по мягкой ладони. — У него — своя дорога. Он
будет ученым, да! Профессором.
Унизительно
было Климу сознаться, что этот шепот испугал его, но испугался он так, что у него задрожали ноги, он даже покачнулся, точно от
удара. Он
был уверен, что ночью между ним и Лидией произойдет что-то драматическое, убийственное для него. С этой уверенностью он и ушел к себе, как приговоренный на пытку.
По улице Самгин шел согнув шею, оглядываясь, как человек, которого ударили по голове и он ждет еще
удара.
Было жарко, горячий ветер плутал по городу, играя пылью, это напомнило Самгину дворника, который нарочно сметал пыль под ноги партии арестантов. Прозвучало в памяти восклицание каторжника...
За ужином, судорожно глотая пищу, водку, говорил почти один он. Самгина еще более расстроила нелепая его фраза о выгоде. Варвара
ела нехотя, и, когда Лютов взвизгивал, она приподнимала плечи, точно боясь
удара по голове. Клим чувствовал, что жена все еще сидит в ослепительном зале Омона.
Иван Петрович стоял, прислонясь к фонарю, надув щеки, оттопырив губы, шапка съехала на глаза ему, и вид у него
был такой, точно он только что получил
удар по затылку.
«Ведь не так давно стояли же на коленях пред ним, — думал Самгин. — Это
был бы смертельный
удар революционному движению и начало каких-то новых отношений между царем и народом,
быть может, именно тех, о которых мечтали славянофилы…»
Было странно, что, несмотря на нетерпеливый, враждебный шум, осипший голос все-таки доносился, как доносится характерный звук
пилы сквозь храп рубанков,
удары топоров.
Раздалось несколько шлепков, похожих на
удары палками по воде, и тотчас сотни голосов яростно и густо заревели; рев этот
был еще незнаком Самгину, стихийно силен, он как бы исходил из открытых дверей церкви, со дворов, от стен домов, из-под земли.
Передние ряды, должно
быть, наткнулись на что-то, и по толпе пробежала волна от
удара, люди замедлили шаг, попятились.
— Потому что — авангард не побеждает, а погибает, как сказал Лютов? Наносит первый
удар войскам врага и — погибает? Это — неверно. Во-первых — не всегда погибает, а лишь в случаях недостаточно умело подготовленной атаки, а во-вторых — удар-то все-таки наносит! Так вот, Самгин, мой вопрос: я не хочу гражданской войны, но помогал и, кажется,
буду помогать людям, которые ее начинают. Тут у меня что-то неладно. Не согласен я с ними, не люблю, но, представь, — как будто уважаю и даже…
«Но, может
быть, — и свойство людей… разбитых
ударами действительности».
Но он не знал, спрашивает или утверждает.
Было очень холодно, а возвращаться в дымный вагон, где все спорят, — не хотелось. На станции он попросил кондуктора устроить его в первом классе. Там он прилег на диван и, чтоб не думать, стал подбирать стихи в ритм
ударам колес на стыках рельс; это удалось ему не сразу, но все-таки он довольно быстро нашел...
Летний дождь шумно плескал в стекла окон, трещал и бухал гром, сверкали молнии, освещая стеклянную пыль дождя; в пыли подпрыгивала черная крыша с двумя гончарными трубами, — трубы
были похожи на воздетые к небу руки без кистей. Неприятно теплая духота наполняла зал, за спиною Самгина у кого-то урчало в животе, сосед с левой руки после каждого
удара грома крестился и шептал Самгину, задевая его локтем...
Ритмический топот лошадей
был едва слышен в пестром и гулком шуме голосов, в непрерывном смехе, иногда неожиданно и очень странно звучал свист, но все же казалось, что толпа пешеходов подчиняется глухому ритму
ударов копыт о землю.
— Ага, — оживленно воскликнул Бердников. — Да, да, она скупа, она жадная! В делах она — палач. Умная. Грубейший мужицкий ум, наряженный в книжные одежки. Мне — она — враг, — сказал он в три
удара, трижды шлепнув ладонью по своему колену. — Росту промышленности русской — тоже враг. Варягов зовет — понимаете? Продает англичанам огромное дело. Ростовщица. У нее в Москве подручный
есть, какой-то хлыст или скопец, дисконтом векселей занимается на ее деньги, хитрейший грабитель! Раб ее, сукин сын…
«Конечно, эта смелая книга вызовет шум.
Удар в колокол среди ночи. Социалисты
будут яростно возражать. И не одни социалисты. “Свист и звон со всех сторон”. На поверхности жизни вздуется еще десяток пузырей».
Он смотрел вслед быстро уходящему, закуривая папиросу, и думал о том, что в то время, как «государству грозит разрушение под
ударами врага и все должны единодушно, необоримой, гранитной стеной встать пред врагом», — в эти грозные дни такие безответственные люди, как этот хлыщ и Яковы, как плотник Осип или Тагильский, сеют среди людей разрушительные мысли, идеи. Вполне естественно
было вспомнить о ротмистре Рущиц-Стрыйском, но тут Клим Иванович испугался, чувствуя себя в опасности.
Неточные совпадения
В сей крайности вознамерились они сгоряча меня на всю жизнь несчастным сделать, но я тот
удар отклонил, предложивши господину градоначальнику обратиться за помощью в Санкт-Петербург, к часовых и органных дел мастеру Винтергальтеру, что и
было ими выполнено в точности.
Через полтора или два месяца не оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул
удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее
был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
Прошло еще несколько минут, они отошли еще дальше от детей и
были совершенно одни. Сердце Вареньки билось так, что она слышала
удары его и чувствовала, что краснеет, бледнеет и опять краснеет.
Ровно в пять часов, бронзовые часы Петр I не успели добить пятого
удара, как вышел Алексей Александрович в белом галстуке и во фраке с двумя звездами, так как сейчас после обеда ему надо
было ехать.
— Она
была нынче у меня, она так жалка! — обратилась графиня к Алексею Александровичу. Разлука эта для нее ужасна. Для нее это такой
удар!