Неточные совпадения
Володя ушел от капитана, почти влюбленный в него, — эту влюбленность он сохранил потом навсегда — и пошел разыскивать старшего офицера. Но найти его было не так-то легко. Долго
ходил он по корвету, пока, наконец, не увидал на кубрике [Кубрик — матросское помещение в палубе, передней части
судна.] маленького, широкоплечего и плотного брюнета
с несоразмерно большим туловищем на маленьких ногах, напоминавшего Володе фигурку Черномора в «Руслане»,
с заросшим волосами лицом и длинными усами.
«Коршун» быстро
прошел Английский канал, обыкновенно кишащий
судами и замечательно освещенный
с обеих сторон маяками, так что плавать по Английскому каналу ночью совершенно безопасно. Едешь словно по широкому проспекту, освещенному роскошными и яркими огнями маяков. Только что скроются огни одних, как уже открываются то постоянно светящиеся, то перемежающиеся огни других. Так от маяка до маяка и идет
судно, вполне обеспеченное от опасности попасть на отмели, которыми усеяны берега Англии и Франции.
— Чего лучше… Я по опыту знаю, Василий Федорович… Когда я
ходил на «Забияке», так мы тоже низко спускались, льды встречали. Зато, что прогадали на спуске,
с лихвой выиграли при подъеме, имея почти постоянный бакштаг [Попутный ветер, составляющий
с диаметральной плоскостью
судна угол более 90° и менее 180°.] до Индийского океана.
Много повстречал «Коршун» встречных
судов, разных «Нимф» и «Духов волны», и «Ивана
с Марьей», и «Эмму
с Матильдой», и просто «Луиз», «Амалий» и «Каролин», которые
ходят себе из Европы в Индию или Австралию и обратно
с такой же беззаботностью,
с какой мы ездим из Петербурга в Москву.
Так как время было послеобеденное, то Ашанину предложили выпить рюмку хереса. Все трое
прошли из просторной капитанской каюты на балкон и уселись там. На балконе было не так жарко: довольно ровный ветер, дувший
с моря, веял прохладой. Перед глазами расстилался рейд, и видны были входившие
с моря
суда и джонки.
И не
прошло и пяти минут, как все паруса, точно волшебством, исчезли, якорь был отдан, катер и вельбот спущены, и «Коршун»
с закрепленными парусами недвижно стоял рядом
с «Чайкой», возбуждая восторг моряков и своим безукоризненным видом щегольского военного
судна и быстротой,
с какой он стал на якорь и убрал паруса.
К таким симпатичным портам принадлежал и Гонолулу, и когда ранним прелестным утром «Коршун» тихим ходом выбрался из лагуны,
проходя мимо стоявших на рейде
судов, все — и офицеры и матросы — смотрели на этот маленький городок, утопавший в зелени и сверкавший под лучами солнца,
с нежным чувством, расставаясь
с ним не без сожаления.
— Так долго ли было до греха, доктор? — продолжал капитан. — И у нас по борту
прошло судно… Помните, Степан Ильич? Если бы мы не услышали вовремя колокола… какая-нибудь минута разницы, не успей мы крикнуть рулевым положить руль на борт, было бы столкновение… Правила предписывают в таком тумане идти самым тихим ходом… А я между тем шел самым полным… Как видите, полный состав преступления
с известной точки зрения.
Неточные совпадения
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас князь уже ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как в тумане, мелькнула передняя
с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала, через которую он
прошел, думая только: «Вот как схватит, да без
суда, без всего, прямо в Сибирь!» Сердце его забилось
с такой силою,
с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним дверь: предстал кабинет,
с портфелями, шкафами и книгами, и князь гневный, как сам гнев.
То направлял он прогулку свою по плоской вершине возвышений, в виду расстилавшихся внизу долин, по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими небо; или же спускался вниз к поемным местам и разорванным плотинам — глядеть, как
с оглушительным шумом неслась повергаться вода на мельничные колеса; или же пробирался дале к пристани, откуда неслись, вместе
с течью воды, первые
суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся в поля на первые весенние работы глядеть, как свежая орань черной полосою
проходила по зелени, или же как ловкий сеятель бросал из горсти семена ровно, метко, ни зернышка не передавши на ту или другую сторону.
Наконец и совсем перестал он
ходить на работы, бросил совершенно и
суд, и всякие расправы, засел в комнаты и перестал принимать к себе даже
с докладами приказчика.
Пантен, крича как на пожаре, вывел «Секрет» из ветра;
судно остановилось, между тем как от крейсера помчался паровой катер
с командой и лейтенантом в белых перчатках; лейтенант, ступив на палубу корабля, изумленно оглянулся и
прошел с Грэем в каюту, откуда через час отправился, странно махнув рукой и улыбаясь, словно получил чин, обратно к синему крейсеру.
— Ну да. Ему даже
судом пригрозили за какие-то служебные промахи.
С банком тоже не вышло: кому-то на ногу или на язык наступил. А — жалко его, умный! Вот, все ко мне
ходит душу отводить. Что — в других странах отводят душу или — нет?