Неточные совпадения
Смолили ванты [Ванты — веревочная лестница, идущая от бортов к марсам и от марсов выше, до верхушки мачты.], разбирали бухты [Бухта — длинный конец веревки, сложенной в несколько
рядов.] веревок, а двое маляров, подвешенные на беседках [Беседка — маленькая скамеечка вроде тех, на которых красят стены городских домов.], красили толстую горластую дымовую
трубу.
В жилой, освещенной несколькими фонарями палубе, в тесном
ряду подвешенных на крючки парусиновых коек, спали матросы. Раздавался звучный храп на все лады. Несмотря на пропущенные в люки виндзейли [Виндзейль — длинная парусиновая
труба с металлическими или деревянными обручами. Ставится в жилые помещения или в трюм вместо вентилятора.], Володю так и охватило тяжелым крепким запахом. Пахло людьми, сыростью и смолой.
Вместо улиц тянулись бесконечные
ряды труб и печей, посреди которых от времени до времени возвышались полуразрушенные кирпичные дома; на каждом шагу встречались с ним толпы оборванных солдат: одни, запачканные сажею, черные как негры, копались в развалинах домов; другие, опьянев от русского вина, кричали охриплым голосом: «Viva 1'еmpereur!» [Да здравствует император! (франц.)] — шумели и пели песни на разных европейских языках.
Неточные совпадения
Рыбачьи лодки, повытащенные на берег, образовали на белом песке длинный
ряд темных килей, напоминающих хребты громадных рыб. Никто не отваживался заняться промыслом в такую погоду. На единственной улице деревушки редко можно было увидеть человека, покинувшего дом; холодный вихрь, несшийся с береговых холмов в пустоту горизонта, делал открытый воздух суровой пыткой. Все
трубы Каперны дымились с утра до вечера, трепля дым по крутым крышам.
За церковью тянулось в два
ряда длинное село с кое-где мелькающими
трубами над соломенными крышами.
Действительно, как раз
рядом со мной гудел водопад, рассыпавшийся миллионами грязных брызг, едва освещенных бледно-желтоватым светом из отверстия уличной
трубы.
Дальше поднимались десятки всевозможных
труб и правильными
рядами горбились крыши отдельных корпусов, точно броня чудовища, которое железными лапами рвало землю, оглашая воздух на далекое расстояние металлическим лязгом, подавленным визгом вертевшегося железа и сдержанным ворчанием.
Маленький тёмный домик, где жила Горюшина, пригласительно высунулся из
ряда других домов, покачнувшись вперёд, точно кланяясь и прося о чём-то. Две ставни были сорваны, одна висела косо, а на крыше, поросшей мхом, торчала выщербленная, с вывалившимися кирпичами, чёрная
труба. Убогий вид дома вызвал у Кожемякина скучное чувство, а силы всё более падали, дышать было трудно, и решение идти к Горюшиной таяло.