Пароход приближался к Сайгону, и все пассажиры были наверху… К полудню показались
мачты кораблей, стоявших на сайгонском рейде, и скоро «Анамит» завернул в огромную бухту и стал на якорь против города, на купеческом рейде, на котором стоял десяток купеческих кораблей, а в глубине рейда виднелась большая французская эскадра.
Неточные совпадения
К восьми часам утра, то есть к подъему флага и гюйса [Гюйс — носовой флаг [на военных
кораблях поднимается во время стоянки на якоре]. — Ред.], все — и офицеры, и команда в чистых синих рубахах — были наверху. Караул с ружьями выстроился на шканцах [Шканцы — часть палубы между грот-мачтой и ютом.] с левой стороны. Вахтенный начальник, старший офицер и только что вышедший из своей каюты капитан стояли на мостике, а остальные офицеры выстроились на шканцах.
Он взглянул на качающуюся
мачту, которая была уже близко, увидал эти дико радостные лица и уже более не обращал внимания на волны и почти не замечал, что был весь мокрый. — Vive la Russie!.. Vive la Russie! — раздалось с полузатонувшего
корабля, когда баркас был в нескольких саженях.
А
корабли все шли да шли, направляясь к Лондону, и казалось, конца им не будет. Впереди виднелся лес
мачт.
Паруса были быстро поставлены, пары прекращены, винт поднят, и «Коршун», изрядно раскачиваясь на сильном попутном волнении, имея, как и у адмирала, марсели в два рифа, фок, грот, бизань и кливера, бежал в галфинд [Когда направление ветра составляет прямой угол с курсом
корабля (в «полветра»).] за адмиральским корветом, который в виде темного силуэта с огоньком на
мачте виднелся вблизи в полумраке вечера. Луна по временам показывалась из-за облаков.
— Неужели это уж Севастополь? — спросил меньшой брат, когда они поднялись на гору, и перед ними открылись бухта с
мачтами кораблей, море с неприятельским далеким флотом, белые приморские батареи, казармы, водопроводы, доки и строения города, и белые, лиловатые облака дыма, беспрестанно поднимавшиеся по желтым горам, окружающим город, и стоявшие в синем небе, при розоватых лучах солнца, уже с блеском отражавшегося и спускавшегося к горизонту темного моря.
Как те, которые когда-то, так же отрываясь от
мачт корабля, неслись туда… назад… к Европе, унося с собой из Нового света тоску по старой родине…
Неточные совпадения
В сопровождении боцмана Грэй осмотрел
корабль, велел подтянуть ванты, ослабить штуртрос [Штуртрос — цепной, из троса или комбинированный, привод от рулевого колеса к румпелю.], почистить клюзы, переменить кливер [Кливер — косой парус впереди фок-мачты.], просмолить палубу, вычистить компас, открыть, проветрить и вымести трюм. Но дело не развлекало Грэя. Полный тревожного внимания к тоскливости дня, он прожил его раздражительно и печально: его как бы позвал кто-то, но он забыл, кто и куда.
Только и говорится о том, как
корабль стукнулся о камень, повалился на бок, как рухнули
мачты, палубы, как гибли сотнями люди — одни раздавленные пушками, другие утонули…
Срежет ли ураган у
корабля все три
мачты: кажется, как бы не погибнуть?
Но не знать петербургскому жителю, что такое палуба,
мачта, реи, трюм, трап, где корма, где нос, главные части и принадлежности
корабля, — не совсем позволительно, когда под боком стоит флот.
Одно время он стал клеить из бумаги сначала дома, потом
корабли и достиг в этом бесполезном строительстве значительного совершенства: миниатюрные фрегаты были оснащены по всем правилам искусства, с
мачтами, реями и даже маленькими пушками, глядевшими из люков.