Неточные совпадения
Володя поблагодарил и, осторожно ступая между работающими людьми, с некоторым волнением спускался по широкому, обитому клеенкой трапу [Трап — лестница.], занятый мыслями о том, каков
капитан — сердитый или
добрый. В это лето, во время плавания на корабле «Ростислав», он служил со «свирепым»
капитаном и часто видел те ужасные сцены телесных наказаний, которые произвели неизгладимое впечатление на возмущенную молодую душу и были едва ли не главной причиной явившегося нерасположения к морской службе.
— Ашанин? — спросил
капитан низковатым, с приятной хрипотой голосом и, протянув свою широкую мягкую руку, крепко пожал руку Володи; в его серьезном, в первое мгновение казавшемся холодном лице засветилось что-то
доброе и ласковое.
У Володи и у большинства молодых людей восторженно сияли лица и горячей бились сердца… Эта речь
капитана, призывающая к гуманности в те времена, когда еще во флоте телесные наказания были во всеобщем употреблении, отвечала лучшим и благороднейшим стремлениям молодых моряков, и они глядели на этого
доброго и благородного человека восторженными глазами, душевно приподнятые и умиленные.
Он видел, что «штормяга», как он выражался, «форменный», но понимал, что «Коршун»
доброе хорошее судно, а
капитан — хороший моряк, а там все в руках господа бога.
— Ну, брат, не всегда морская жизнь делает людей
добрыми, как ты думаешь! Сам знаешь, какие крутые бывают
капитаны да офицеры. Небось, видал таких?
—
Доброго утра, Андрей Николаевич! — проговорил
капитан, пожимая руку старшего офицера. —
Доброго здоровья, Василий Васильевич! — приветствовал он мичмана Лопатина, обмениваясь с ним рукопожатием. — Что, как идем? Узлов восемь? — спросил
капитан, взглянув за борт.
— Вот по этому-то поводу я и хотел с вами поговорить — не как
капитан, конечно, а как искренний ваш друг, желающий вам
добра… Надеюсь, вы позволите коснуться щекотливой темы и дать вам маленький совет?
Скоро ушел и
капитан, приказав Володе не забыть занести в шканечный журнал о том, что «Коршун» проходил мимо острова
капитана Ашанина, и Володя, взглянув еще раз на «дядин» остров, вспомнил милого,
доброго старика, которому так обязана вся его семья, и представлял себе, как обрадуется дядя-адмирал, узнавши, что в английских лоциях упоминается об островке его имени.
—
Доброго утра,
капитан. Как дела?
— У нас их, господа, не было по нашей
доброй воле, но теперь не будет по закону! — сказал
капитан.
Переход Индийским океаном был бурный и сопровождался частыми штормами, во время которых «Коршуну» приходилось штормовать, держась в бейдевинд, и, следовательно, плохо подвигаться вперед и терять много времени. Кроме того, недалеко от мыса
Доброй Надежды «Коршун» встретил противные ветры и несколько дней шел под парами, тратя уголь. Это обстоятельство заставило
капитана зайти в Каптоун, чтобы пополнить запас угля.
Сальме была искусная наездница, через каждые десять или пятнадцать верст стояли, заранее приготовленные, переменные кони, охраняемые солдатами, очень любившими своего
доброго капитана, и беглецы полетели «на крыльях любви», как непременно сказал бы поэт того времени.
Несмотря на то, что в фигуре
доброго капитана было не только мало воинственного, но и красивого, в ней выражалось так много равнодушия ко всему окружающему, что она внушала невольное уважение.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого
добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти
добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь,
капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Добрый Максим Максимыч сделался упрямым, сварливым штабс-капитаном!
Утро было свежее, но прекрасное. Золотые облака громоздились на горах, как новый ряд воздушных гор; перед воротами расстилалась широкая площадь; за нею базар кипел народом, потому что было воскресенье; босые мальчики-осетины, неся за плечами котомки с сотовым медом, вертелись вокруг меня; я их прогнал: мне было не до них, я начинал разделять беспокойство
доброго штабс-капитана.
Капитан «Ансельма» был
добрый человек, но суровый моряк, взявший мальчика из некоего злорадства.
Ну, батюшка, — сказал он, прочитав письмо и отложив в сторону мой паспорт, — все будет сделано: ты будешь офицером переведен в *** полк, и чтоб тебе времени не терять, то завтра же поезжай в Белогорскую крепость, где ты будешь в команде
капитана Миронова,
доброго и честного человека.