Неточные совпадения
— О, что мы испытали, что мы испытали! — повторял он и при одном
воспоминании как-то весь вздрагивал и озирался вокруг, словно бы желая удостовериться, что он сидит в кают-компании, окруженный внимательными участливыми слушателями, и перед ним стакан красного вина, только что вновь наполненный кем-то из
офицеров.
Такие же атрибуты, то есть перчатки и ленточки, были в каютах и у других молодых
офицеров и гардемаринов, и подобные же
воспоминания о поцелуях и тостах проносились и в их головах.
К жаркому разговоры особенно оживились, и его величество уже приятельски похлопывал по плечу старшего
офицера и приглашал его запросто зайти во Дворец и попробовать хереса, который недавно привезен ему из «Фриско» (С.-Франциско), а дядя-губернатор, сквозь черную кожу которого пробивалось нечто вроде румянца, звал к себе пробовать портвейн, причем уверял, что очень любит русских моряков, и вспоминал одного русского капитана, бывшего в Гонолулу год тому назад на клипере «Голубчик», который он перекрестил в «Гутчика», причем главную роль в этих
воспоминаниях играло чудное вино, которым угощал его капитан.
Все становились нетерпеливее и раздражительнее, готовые из-за пустяка поссориться, и каждый из
офицеров чаще, чем прежде, искал уединения в душной каюте, чтобы, лежа в койке и посматривая на иллюминатор, омываемый седой волной, отдаваться невольно тоскливым думам и
воспоминаниям о том, как хорошо теперь в теплой уютной комнате среди родных и друзей.
Неточные совпадения
Прежде нежели я оставлю эти казарменно-фламандские картины а 1а Вуверман — Калло и эти тюремные сплетни, похожие на
воспоминания всех в неволе заключенных, — скажу еще несколько слов об
офицерах.
Училищных
офицеров тоже беспокоит и волнует это замедление. После производства в
офицеры бывшие ученики и прямые подчиненные становятся отрезанным ломтем, больше о них нет ни забот, ни хлопот, ни ответственности, ни даже
воспоминаний.
Получив эти бумаги и прочитав их, стала я соображать и
воспоминания моего детства, и старания друзей укрыть меня вне пределов России, и слышанное мною впоследствии от князя Гали, в Париже от разных знатных особ, в Италии от французских
офицеров и от князя Радзивила относительно моего происхождения от русской императрицы.
В то время, когда раненые и больные
офицеры уже обжились в Харбине, и их
воспоминания относятся к более ранним, всесторонне и много раз описанным эпизодам войны, командированные являются со свежими новостями, находятся под их свежим впечатление и довольные сравнительным, так долго неиспытанным при бивачной жизни, харбинским комфортом, делаются общительнее и разговорчивее.