Неточные совпадения
Марта сидела в беседке, еще принаряженная от обедни. На ней было светлое платье с бантиками, но оно к ней
не шло. Короткие рукава обнажали островатые красные локти, сильные и большие руки. Марта была, впрочем,
не дурна. Веснушки
не портили ее. Она слыла даже за хорошенькую,
особенно среди своих, поляков, — их жило здесь
не мало.
— Это они его ловят. Еще бы, жених-то хоть куда,
особенно ей-то, Марфушке. Ей такого и во сне
не снилось.
— Ой, голубушка, Варвара Дмитриевна, вы так
не говорите, — за это большие неприятности могут быть, коли узнают.
Особенно, если учитель. Начальство страсть как боится, что учителя мальчишек бунтовать научат.
Теперь, когда Передонов захотел стать инспектором, директоровы неприязненные отношения к нему являлись
особенно неприятными. Положим, если княгиня захочет, то ее протекция превозможет директоровы козни. Но все же они
не безопасны.
— Я рад, что вы обратились ко мне и потому, что в наше время
особенно полезно членам первенствующего сословия всегда и везде прежде всего помнить, что они — дворяне, дорожить принадлежностью к этому сословию, —
не только правами, но и обязанностями и честью дворянина. Дворяне в России, как вам, конечно, известно, сословие по преимуществу служилое.
— Мне, Ардальон Борисыч, нет времени
особенно углубляться в городские отношения и слухи, я по горло завален делом. Если бы жена
не помогала, то я
не знаю, как бы справился. Я нигде
не бываю, никого
не вижу, ничего
не слышу. Но я вполне уверен, что все это, что о вас говорят, — я ничего
не слышал, поверьте чести, — все это вздор, вполне верю. Но это место
не от одного меня зависит.
При этом растягивались
особенно неприятно те звуки, на которых ударение
не падает. Впечатление достигалось в превосходной степени: тоску смертную нагнало бы это пение на свежего слушателя.
С тех пор Людмила повадилась все чаще ходить к Коковкиной, для Саши. Она старалась,
особенно вначале, приходить, когда Коковкина
не бывала дома. Иногда пускалась даже на хитрости, выманивала старуху из дому. Дарья сказала ей однажды...
Передоновы ожидали каждый день ответных визитов с трепетным нетерпением; пересчитывали, кто еще
не был.
Особенно нетерпеливо ждали директора с женою. Ждали и волновались непомерно, — а вдруг Хрипачи
не придут.
После свадьбы Варвара, с радости, стала выпивать,
особенно часто с Грушиною. Раз, под хмельком, когда у нее сидела Преполовенская, Варвара проболталась о письме. Всего
не рассказала, а намекнула довольно ясно. Хитрой Софье и того было довольно, — ее вдруг словно осенило. И как сразу
не догадаться было! — мысленно пеняла она себе. По секрету рассказала она про подделку писем Вершиной, и от той пошло по всему городу.
Время шло, а выжидаемая день за днем бумага о назначении инспектором все
не приходила. И частных сведений о месте никаких
не было. Справиться у самой княгини Передонов
не смел: Варвара постоянно пугала его тем, что она — знатная. И ему казалось, что если бы он сам вздумал к ней писать, то вышли бы очень большие неприятности. Он
не знал, что именно могли с ним сделать по княгининой жалобе, но это-то и было
особенно страшно. Варвара говорила...
Дверь в переднюю казалась Передонову
особенно подозрительною. Она
не затворялась плотно. Щель между ее половинами намекала на что-то, таящееся вне.
Не валет ли там подсматривает? Чей-то глаз сверкал, злой и острый.
Иногда Передонов брал карты и со свирепым лицом раскалывал перочинным ножиком головы карточным фигурам.
Особенно дамам. Режучи королей, он озирался, чтобы
не увидели и
не обвинили в политическом преступлении. Но и такие расправы помогали
не надолго. Приходили гости, покупались карты, и в новые карты вселялись опять злые соглядатаи.
Особенно внимательно Передонов следил за Володиным. Нередко он приходил к Володину, когда знал, что того нет дома, и шарил,
не за хвачены ли им какие-нибудь бумаги.
И когда сестры рассказали Саше про свою затею и сказала ему Людмилочка: «Мы тебя нарядим японкою», Саша запрыгал и завизжал от восторга. Там будь что будет, — и
особенно, если никто
не узнает, — а только он согласен, — еще бы
не согласен! — ведь это ужасно весело всех одурачить.
Завидовал же он, как и многие, как-то бездумно, непосредственно, — ведь сам-то он был
не наряжен, что бы, кажись, завидовать? А вот Мачигин, так тот был в необычайном восторге: кокарда
особенно восхищала его. Он радостно хохотал, хлопал в ладоши и говорил знакомым и незнакомым...
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца
особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого
не впускать в дом стороннего,
особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и
не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Городничий. Мотает или
не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам.
Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные
не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Его послушать надо бы, // Однако вахлаки // Так обозлились,
не дали // Игнатью слова вымолвить, //
Особенно Клим Яковлев // Куражился: «Дурак же ты!..» // — А ты бы прежде выслушал… — // «Дурак же ты…» // — И все-то вы, // Я вижу, дураки!
С большущей сивой гривою, // Чай, двадцать лет
не стриженной, // С большущей бородой, // Дед на медведя смахивал, //
Особенно как из лесу, // Согнувшись, выходил.