Неточные совпадения
Засмеялась и Марта. Передонов смотрел равнодушно: он не принимал никакого участия в чужих делах, — не любил
людей, не
думал о них иначе, как только в связи со своими выгодами и удовольствиями. Вершина самодовольно улыбнулась и сказала...
«А впрочем, ровно бы из пустого в порожнее переливаем. Беда с этими учеными, —
думал он, — не поймешь, чего он хочет. В книгах-то ему все ясно, ученому
человеку, а вот как из книги нос вытащит, так и завязнет и других завязит».
Долго глядя на его расторопные, отчетливые движения, можно было
подумать, что это не живой
человек, что он уже умер, или и не жил никогда, и ничего не видит в живом мире и не слышит ничего, кроме звенящих мертво слов.
Одеваясь при помощи лакея в прихожей и слыша доносящиеся издали звуки рояля, Передонов
думал, что в этом доме живут по-барски, гордые
люди, высоко себя ставят. «В губернаторы метит», — с почтительным и завистливым удивлением
думал Передонов.
Наконец он распрощался и ушел, безнадежно тоскуя. В этом доме, —
думал он, — его не захотели ни понять, ни даже выслушать. Хозяин молол что-то непонятное. Трепетов почему-то фыркал, хозяйка приходила, не любезничала и уходила, — странные
люди живут в этом доме, —
думал Передонов, — Потерянный день!
— Молодые
люди, — продолжал Передонов,
думая о Володине, — а много о себе
думают. Против других умышляют, а и сами-то нечисты. Молодые
люди, известно, увлекаются. Иные и в полиции служат, а тоже туда же суются.
— Нет, вы только
подумайте, какие есть на свете низкие
люди! На какие штуки идут, чтобы только достичь своей цели!
Да, впрочем, и раньше что были гимназисты для Передонова? Не только ли аппаратом для растаскивания пером чернил по бумаге и для пересказа суконным языком того, что когда-то было сказано языком человечьим! Передонов во всю свою учительскую деятельность совершенно искренно не понимал и не
думал о том, что гимназисты — такие же
люди, как и взрослые. Только бородатые гимназисты с пробудившимся влечением к женщинам вдруг становились в его глазах равными ему.
«
Человек умрет, так и дом бы сжечь, — тоскливо
думал Передонов, — а то страшно очень».
Поручик глубоко презирал в душе гимназистов, у которых, по его мнению, не было и не могло быть военной выправки. Если бы это были кадеты, то он прямо сказал бы, что о них
думает. Но об этих увальнях не стоило говорить неприятной правды
человеку, от которого зависели его уроки.
— Вы, Надежда Васильевна,
подумайте хорошенько. Что ж так-то с бухты-барахты? Он — хороший
человек. Он — мой друг.
Она ждет аристократа, а она не
думает, что аристократы тоже всякие бывают, — с иным наплачется, а простой хороший
человек ее бы мог сделать счастливою.
«Это — нехороший город, —
думал Передонов, — и
люди здесь злые, скверные; поскорее бы уехать в другой город, где все учителя будут кланяться низенько, а все школьники будут бояться и шептать в страхе: инспектор идет. Да, начальникам совсем иначе живется на свете».
«Все-таки Пушкин — придворный
человек», —
думал он, вешая его на стену в столовой.
— А что вы
думаете, он — такой ядовитый
человек, от него все можно ожидать. Он не сам, он сторонкой, через сыновей шепнет.
Стали выходить из церкви. Сельский учитель Мачигин, простоватый молодой
человек, подстал к девицам, улыбался и бойко беседовал. Передонов
подумал, что неприлично ему при будущем инспекторе так вольно держаться. На Мачигине была соломенная шляпа. Но Передонов вспомнил, что как-то летом за городом он видел его в форменной фуражке с кокардою. Передонов решил пожаловаться. Кстати, инспектор Богданов был тут же. Передонов подошел к нему и сказал...
Ветер шевелил обои. Они шуршали тихим, зловещим шелестом, и легкие полутени скользили по их пестрым узорам. «Соглядатай прячется там, за этими обоями», —
думал Передонов. «Злые
люди! —
думал он, тоскуя, — недаром они наложили обои на стену так неровно, так плохо, что за них мог влезть и прятаться злодей, изворотливый, плоский и терпеливый. Ведь были и раньше такие примеры».
«Сколько прелести в мире! —
думала она. —
Люди закрывают от себя столько красоты, — зачем?»
— Ну, да, — возражал Передонов, — ты
думаешь, через двести или через триста лет
люди будут работать?
Безмолвная ссора продолжалась. Было непоколебимо тихо, и тишина эта как бы требовала, чтоб
человек думал о себе. Он и думал. Пил вино, чай, курил папиросы одну за другой, ходил по комнате, садился к столу, снова вставал и ходил; постепенно раздеваясь, снял пиджак, жилет, развязал галстук, расстегнул ворот рубахи, ботинки снял.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я
думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Городничий. Я сам, матушка, порядочный
человек. Однако ж, право, как
подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше
думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит
человек! В жисть не был в присутствии такой важной персоны, чуть не умер со страху. Как вы
думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной
человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, —
думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я
человек простой».