Неточные совпадения
— Смотрите, —
говорила она, — влюбите вы в
себя Варвару Дмитриевну, кто тогда Ардалъону Борисычу сладкие пирожки станет печь?
— Ну да, пойду и возьму с него штраф. И он еще от нас не уйдет, —
говорил Рутилов, стараясь сохранить уверенный тон, но чувствуя
себя очень неловко.
— Ну, что крепость, — пробормотал он, — до этого далеко, а только вообще про меня всякие глупости
говорят, так это больше из зависти. Вы ничему такому не верьте. Это они доносят, чтоб от
себя отвести подозрение, а я и сам могу донести.
Передонов чувствовал
себя очень приятно. Он решил
поговорить с Мартою любезно, пошутить, позабавить ее. Он начал так...
Сообразно с этим Нартанович так и держал
себя: был любезен, даже слишком любезен в обращении, никогда притом не утрачивал шляхетского своего гонора и
говорил лишь самое необходимое, как бы из боязни в лишних разговорах обнаружить что-нибудь лишь ему одному принадлежащее.
Пришел еще купец Тишков, седой, низенький, веселый и молодцеватый, в длинном сюртуке и сапогах бутылками. Он пил много водки,
говорил под рифму всякий вздор очень весело и быстро и, очевидно, был весьма доволен
собою.
Передонов сказал, что пришел к Александру Алексеевичу по делу. Девица его впустила. Переступая порог, Передонов зачурался про
себя. И хорошо, что поспешил: не успел еще он снять пальто, как уже в гостиной послышался резкий, сердитый голос Авиновицкого. Голос у прокурора всегда был устрашающий, — иначе он и не
говорил. Так и теперь, сердитым и бранчивым голосом он еще из гостиной кричал приветствие и выражение радости по тому поводу, что наконец-то Передонов собрался к нему.
— Нет, не девчонка, — сказал Саша и вдруг, сердясь на
себя за свою застенчивость, спросил зазвеневшим голосом: — чем это я похож на девчонку? Это у вас гимназисты такие, придумали дразнить за то, что я дурных слов боюсь; я не привык их
говорить, мне ни за что не сказать, да и зачем
говорить гадости?
В деле управления вверенной мне гимназией я руководствуюсь собственными моими наблюдениями и смею надеяться, что моя служебная опытность достаточна для того, чтобы с должною правильностью оценивать то, что я вижу и слышу, тем более, при том внимательном отношении к делу, которое я ставлю
себе за непременное правило, —
говорил Хрипач быстро и отчетливо, и голос его раздавался сухо и ясно, подобно треску, издаваемому цинковыми прутьями, когда их сгибают.
Многим хотелось бы услышать, что
говорит об этом директор, но директор, сверх обыкновения, вовсе не выходил сегодня из своей квартиры, только прошел, сильно запоздав, на своей единственный в тот день урок в шестом классе, просидел там лишних пять минут и ушел прямо к
себе, никому не показавшись.
—
Поговорим спокойно, Пыльников. Вы и сами можете не знать действительного состояния вашего здоровья: вы — мальчик старательный и хороший во всех отношениях, поэтому для меня вполне понятно, что вы не хотели просить увольнения от уроков гимнастики. Кстати, я просил сегодня Евгения Ивановича притти ко мне, так как и сам чувствую
себя дурно. Вот он кстати и вас посмотрит. Надеюсь, вы ничего не имеете против этого?
Говоря это, он подскакивал к Передонову и оттеснял его в угол. Передонов испугался и рад был убежать, да Гудаевский в пылу раздражения не заметил, что загородил выход. Антоша схватил отца сзади за фалды сюртука и тянул его к
себе. Отец сердито цыкнул на него и лягнулся. Антоша проворно отскочил в сторону, но не выпустил отцова сюртука.
Он отнял карты и спрятал
себе под подушку. Варвара ухмылялась и
говорила...
Творожков — человек простой, ученый на медные деньги, сам разжился, вид у него суровый,
говорит он мало, держит
себя строго и важно; мальчики его, Вася и Володя, боятся его, как огня.
— Она старее поповой собаки, —
говорил Передонов убежденно, как нечто дельное. — Только вы, смотрите, никому не болтайте: до нее дойдет, худо будет. Она мажется и поросячью молодость
себе в жилы пускает, И не узнаешь, что старая. А уж ей сто лет.
— Ей двести лет, —
говорил Передонов и странно и тоскливо глядел перед
собою. — И она хочет, чтобы я опять с нею снюхался. До тех пор и места не хочет дать.
Саша заплакал. Ему стало жаль, что о милой Людмилочке могут думать и
говорить как об особе, с которою можно вести
себя вольно и неприлично.
Неточные совпадения
Городничий (бьет
себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и
говорить про губернаторов…
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор
говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про
себя всегда на трефовую даму?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время
говорит про
себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
«Ах, боже мой!» — думаю
себе и так обрадовалась, что
говорю мужу: «Послушай, Луканчик, вот какое счастие Анне Андреевне!» «Ну, — думаю
себе, — слава богу!» И
говорю ему: «Я так восхищена, что сгораю нетерпением изъявить лично Анне Андреевне…» «Ах, боже мой! — думаю
себе.
Городничий. Там купцы жаловались вашему превосходительству. Честью уверяю, и наполовину нет того, что они
говорят. Они сами обманывают и обмеривают народ. Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу врет. Она сама
себя высекла.