Неточные совпадения
Я
был тогда помоложе и ни к каким хозяйственным делам прикосновенным не состоял. Случились
в кармане довольно большие деньги (впрочем, данные взаймы), но я как-то и денег не понимал: все думал, что конца им не
будет. Словом сказать, произошло нечто вроде сновидения. Только одно, по-видимому, я знал твердо: что положено начало свободному труду, и земля, следовательно, должна
будет давать вдесятеро. Потому что
в то
время даже печатно
в этом роде расчеты делались.
Они «сами во все входили», чего
в то
время было совершенно достаточно, чтоб заслужить репутацию «хозяина».
Поэтому, когда я покончил с вопросом о подмосковной, то
есть совершил купчую крепость и вступил во владение, то сонное видение еще некоторое
время продолжалось, несмотря на то, что сейчас же обнаружились факты, которые должны
были бы самого заспанного человека заставить прийти
в себя.
Я не говорю уже о спертом воздухе
в помещениях, снабженных двойными рамами и нагреваемых усиленной топкой печей, — этого одного достаточно, чтобы при первом удобном случае бежать на простор; но кроме того у каждого культурного человека
есть особливое занятие, специальная задача, которую он преследует во
время зимнего сезона и выполнение которой иногда значительно подкашивает силы его.
Во-первых, пусто, потому что домашний персонал имеется только самый необходимый; во-вторых, неудовлетворительно по части питья и еды, потому что полезные домашние животные упразднены, дикие, вследствие истребления лесов, эмигрировали, караси
в пруде выловлены, да и хорошего печеного хлеба, пожалуй, нельзя достать; в-третьих, плохо и по части газетной пищи, ежели Заманиловка, по очень счастливому случаю, не расположена вблизи станции железной дороги (это
было в особенности чувствительно во
время последней войны); в-четвертых, не особенно весело и по части соседей, ибо ежели таковые и
есть, то разносолов у них не полагается, да и ездить по соседям, признаться, не
в чем, так как каретные сараи опустели, а бывшие заводские жеребцы перевелись; в-пятых, наконец,
в каждой Заманиловке культурный человек непременно встречается с вопросом о бешеных собаках.
То же самое и с цветной капустой:
в августе ее всякий столоначальник
в Петербурге
ест, а
в Монрепо показываются
в это
время только зародыши, и зреет надежда, что
в сентябре четыре-пять кочней выйдут «вполне».
— Это прежде куроцапы
были, а по нынешнему
времени таких титулов не полагается, — холодно заметил он, — но ежели бы и доподлинно так
было, то для имеющего чистое сердце все равно, кому его на рассмотрение предъявлять: и «куроцап» и «не куроцап» одинаково найдут его чистым и одобрения достойным! Вот ежели у кого
в сердце свило себе гнездо злоумышление…
—
Было и еще. Когда объявили свободу вину, я опять не утерпел и за филантропию принялся. Проповедывал, что с вином следует обходиться умненько; сначала
в день одну рюмку
выпивать, потом две рюмки, потом стакан, до тех пор, пока долговременный опыт не покажет, что пьяному море по колено.
В то
время кабатчики очень на меня за эту проповедь роптали.
— Как вам сказать? — произнес он, — большой недоброкачественности и
в этом не видится, а
есть, однако… Откровенно вам доложу: на вашем месте я бы кабатчиков не трогал. Почему бы не трогал? — а потому, сударь, что кабатчик по нынешнему
времени есть столп. Прежде
были столпы — помещики, а нынче столпы — кабатчики. Поэтому я бы и не трогал их.
— По существу — это точно, что особенной вины за вами нет. Но кабатчики… И опять-таки повторю: свобода… Какая свобода, и что оною достигается?
В какой мере и на какой конец? Во благовремении или не во благовремении? Откуда и куда? Вот сколько вопросов предстоит разрешить! Начни-ка их разрешать, — пожалуй, и
в Сибири места не найдется! А ежели бы вы
в то
время вместо «свободы»-то просто сказали: улучшение, мол, быта, — и дело
было бы понятное, да и вы бы на замечание не попали!
Понятно, что при такой простоте воззрений за глаза достаточно
было и куроцапов, чтобы удовлетворять всем потребностям благоустройства и благочиния.
В их ведении
была маршировка, а так как
в то
время все
было так подстроено, что всякий маршировал сам собой, то куроцапы не суетились, не нюхали, но просто взимали дани, а
в прочее
время пили без просыпу.
Явился вопрос об этикете: кому сделать первый шаг к сближению? И у той и у другой стороны права
были почти одинаковы. У меня
было богатое дворянское прошлое, но зато настоящее
было плохо и выражалось единственно
в готовности во всякое
время следовать, куда глаза глядят. У «него», напротив, богатое настоящее (всемогущество, сердцеведение и пр.), но зато прошлое резюмировалось
в одном слове: куроцап! Надо
было устроить дело так, чтобы ничьему самолюбию не
было нанесено обиды.
— Да, о свободе. И это происходило как раз во
время крестьянской эмансипации. При сем я, однако ж, присовокуплял, что истинная свобода должна
быть ограничена:
в настоящем — уплатой оброков, а
в будущем — взносом выкупных платежей. И что ежели все это не
будет выполняемо своевременно и бездоимочно, то свобода перейдет
в анархию, а анархия —
в военную экзекуцию.
— Это я берусь устроить, — сказал он уже совсем снисходительно, — нас, представителей правящих классов общества, так немного
в этой глуши, что мы должны дорожить друг другом. Мы
будем собираться и проводить вместе
время — и тогда сближение совершится само собою. Ну, а затем-с… Не знаете ли вы и еще чего-нибудь за собою?
Только взаимное и непрерывное горжение друг другом может облагородить нас
в собственных глазах наших; только оно может сообщить соответствующий блеск нашим действиям и распоряжениям. Видя, что мы гордимся друг другом, и обыватели начнут гордиться нами, а со
временем,
быть может, перенесут эту гордость и на самих себя. Ибо ничто так не возвышает дух обывателей, как вид гордящихся друг другом начальников!
Но,
будучи очищены от того, что
в них
есть неожиданного и явно неимоверного, и они могут, по
временам, проливать луч света на такие извилины человеческого сердца, которые без сего легкомысленного указания могли бы остаться навсегда закрытыми для нашего наблюдения.
Между тем Грацианов не только не лишал меня своего покровительства, но все больше и больше сближался со мною. Обыкновенно он приходил ко мне обедать и
в это
время обменивался со мной мыслями по всем отраслям сердцеведения, причем каждый раз обнадеживал, что я могу смело
быть с ним откровенным и что вообще, покуда он тут, я не имею никакого основания трепетать за свое будущее.
Хотя мое положение во
время этих разговоров
было очень выгодное, потому что мне приходилось только защищать, но, наконец, мне так наскучило постоянно выслушивать это бюрократическое сквернословие, что я решился
в свою очередь испытать его.
Это забытье совсем не пустопорожнее, как можно
было бы предполагать, и
в то же
время очень приятное.
Есть люди (
в последнее
время их даже много развелось), которые мертвыми дланями стучат
в мертвые перси, которые суконным языком выкликают: «Звон победы раздавайся!» и зияющими впадинами, вместо глаз, выглядывают окрест: кто не стучит
в перси и не выкликает вместе с ними?
Он просто скажет себе: «Ежели я
в данную минуту не столь счастлив (а стало
быть, и не столь славен), то это значит, что необходимо употребить известную сумму усилий, дабы законным путем добыть ту сумму счастья и славы, которая, по условиям
времени, достижима».
На какой степени гражданского и политического величия стояла бы
в настоящее
время Россия, если б она не
была остановлена
в своем развитии татарским нашествием?
В последнее
время русское общество выделило из себя нечто на манер буржуазии, то
есть новый культурный слой, состоящий из кабатчиков, процентщиков, железнодорожников, банковых дельцов и прочих казнокрадов и мироедов.
Он
пьет кровь уже въявь и
в то же
время сознает себя «столпом».
— И выгода
будет, ежели к рукам. Коли помольцев мало, самим по осени,
в дешевое
время, зерно можно скупать, а весной,
в дорогое
время, мукой подавать — убытка не
будет. Вот тоже огород у вас. Место обширное, сколько одной обощи насадить можно, окромя ягод и всего прочего!
Я надеюсь, что этот отпрыск
будет несколько иного характера, но покуда он еще не настолько определился, чтобы заключать об его пригодности к жизни
в тех хищнических формах,
в каких она сложилась
в последнее
время.
— Частенько-таки я
в последнее
время такие слова слышу, но, признаюсь, удивляюсь. По-моему, ежели народ оплошал, да еще вы случаев упускать не
будете — ведь этак он, чего доброго, и вовсе оплошает. Откуда вы тогда барыши-то свои выбирать надеетесь?
И я родился
в Аркадии, и у меня
было свое Монрепо; но
в последнее
время так оно мне опостылело, что я, как помешанный, слонялся из угла
в угол.
Да,
было и такое
время,
было! все
в русской жизни
было!
Такое
было время, когда все смешалось, когда самые несомненные столпы, казалось, потонули
в зияющей бездне, чтобы не вынырнуть из нее никогда!
В старое
время и
в обществе, и
в литературе
было насчет этого более нежели просто.
Я сам, пропащий человек Прогорелов,
был в свое
время столпом и сам бесчисленно прегрешал.
А потому, ежели ты
будешь в молитвах своих упоминать об начальстве (это полезно «да тихое житие поживем»), то проси Бога так, чтобы
в начальственных распоряжениях
было больше снисходительности и менее настоятельности и чтобы, не теряя из виду спасительной строгости, начальство
в то же
время памятовало, что и оно, яко из человеков состоящее, прегрешать может.
Неусыпно стеречь свою шкатулку и
в то же
время не подбирать ключа к шкатулке соседа; держаться обеими руками за рубль, запутавшийся
в кармане, и
в то же
время не роптать, ежели видишь такой же рубль
в кармане присного… что может
быть величественнее этого зрелища!
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и
в то же
время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и
в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но
в это
время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Хлестаков. Хорошо, хоть на бумаге. Мне очень
будет приятно. Я, знаете, этак люблю
в скучное
время прочесть что-нибудь забавное… Как ваша фамилия? я все позабываю.
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.)Честь имею поздравить. Вы
будете в большом, большом счастии,
в золотом платье ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно
будете проводить
время.
— Во
времена досюльные // Мы
были тоже барские, // Да только ни помещиков, // Ни немцев-управителей // Не знали мы тогда. // Не правили мы барщины, // Оброков не платили мы, // А так, когда рассудится, //
В три года раз пошлем.
Пришел солдат с медалями, // Чуть жив, а
выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, //
В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А
в том, во-первых, счастие, // Что
в двадцати сражениях // Я
был, а не убит! // А во-вторых, важней того, // Я и во
время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай — жив!