Неточные совпадения
[Для уразумения этого необходимо напомнить читателю, что Балалайкин-сын известной когда-то в Москве цыганки Стешки, бывшей, до выхода в замужество за провинциального
секретаря Балалайкина, в интимных отношениях с Репетиловым, вследствие чего Балалайкин и
говорит что Репетилов ему «кроме того, еще чем-то приходится» (см «Экскурсии в область умеренности и аккуратности»).
— У мещанина Презентова маховое колесо посмотреть можно… в роде как perpetuum mobile [Пусть читатель ничему не удивляется в этой удивительной истории. Я и сам отлично понимаю, что никаких писем в Корчеве не могло быть получено, но что же делать, если так вышло. Ведь, собственно
говоря, и в Корчеве никто из нас не был, однако выходит, что были. (Прим. М. E. Салтыкова-Щедрина.)], — подсказал
секретарь. — Сам выдумал.
К сожалению, этот карась был, по недоразумению, изжарен в сметане, в каковом виде и находится ныне на столе вещественных доказательств (
секретарь подходит к столу, поднимает сковороду с загаженным мухами карасем и
говорит: вот он!); но если б он был жив, то, несомненно, в видах смягчения собственной вины, пролил бы свет на это, впрочем, и без того уже ясное обстоятельство.
Стоит взглянуть на этот снимок (
секретарь берет его со стола и
говорит: вот он!), чтоб убедиться, что такую путаницу перекрестных следов могут оставить только существа, достоверно знающие, что ожидает их впереди, и потому имеющие полное основание спешить.
— Да как же, — сказал он. — Мы не поставили в ответе: «виновна, но без намерения лишить жизни». Мне сейчас
секретарь говорил, — прокурор подводит ее под 15 лет каторги.
Бобров. Нельзя было — дела; дела — это уж важнее всего; я и то уж от начальства выговор получил; давеча
секретарь говорит: «У тебя, говорит, на уме только панталоны, так ты у меня смотри». Вот какую кучу переписать задал.
Неточные совпадения
— Без закона все, что угодно, можно! —
говорил секретарь, — только вот законов писать нельзя-с!
Секретарь, как видно, умел
говорить и в рифму.
И даже,
говорят, на слух молвы крылатой, // Охотники таскаться по пирам // Из первых с ложками явились к берегам, // Чтоб похлебать ухи такой богатой, // Какой-де откупщик и самый тароватый // Не давывал
секретарям.
— Подпишет, кум, подпишет, свой смертный приговор подпишет и не спросит что, только усмехнется, «Агафья Пшеницына» подмахнет в сторону, криво и не узнает никогда, что подписала. Видишь ли: мы с тобой будем в стороне: сестра будет иметь претензию на коллежского
секретаря Обломова, а я на коллежской секретарше Пшеницыной. Пусть немец горячится — законное дело! —
говорил он, подняв трепещущие руки вверх. — Выпьем, кум!
Секретарь сидел на противоположном конце возвышения и, подготовив все те бумаги, которые могут понадобиться для чтения, просматривал запрещенную статью, которую он достал и читал вчера. Ему хотелось
поговорить об этой статье с членом суда с большой бородой, разделяющим его взгляды, и прежде разговора хотелось ознакомиться с нею.