Неточные совпадения
— Да; но надеемся, что
последние наши усилия
будут приняты начальством во внимание и хотя до некоторой степени послужат искуплением тех заблуждений, в которые мы могли
быть вовлечены отчасти по неразумию, а отчасти и вследствие дурных примеров? — вступился, с своей стороны, Глумов.
Впрочем, это
последнее распоряжение оказалось уж лишним, потому что во время этих передряг имение мое
было продано с аукциона за долги.
Как ни крепился добрый старик, но, ввиду столь единодушного выражения симпатий, не удержался и заплакал. Мы взяли друг друга за руки и поклялись неизменно идти рука в руку, поддерживая и укрепляя друг друга на стезе благонамеренности. И клятва наша
была столь искрения, что когда
последнее слово ее
было произнесено, то комната немедленно наполнилась запахом скотопригонного двора.
Причем
последний без труда выпросил, чтоб ему
было выдано десять рублей в виде личного вознаграждения и столько же за прокат платья.
Замечание это вывело на сцену новую тему:"привычка к трагедиям". Какого рода влияние оказывает на жизнь"привычка к трагедиям"? Облегчает ли она жизненный процесс, или же, напротив того, сообщает ему новую трагическую окраску, и притом еще более горькую и удручающую? Я
был на стороне
последнего мнения, но Глумов и Очищенный, напротив, утверждали, что только тому и живется легко, кто до того принюхался к трагическим запахам, что ничего уж и различить не может.
— И отмычек — именно так! прекрасно! даже в университете с кафедры лучше не сказать. Одно бы я прибавил:"Сии
последние (то
есть отмычки) затем преимущественно потребны, дабы злую и порочную волю в
последних ее убежищах без труда обретать". Позволите?
Но, нужно сказать правду, овальность эта более приличествовала метрдотелю, нежели полководцу, потому что
последний, как там ни говори, все-таки должен
быть готов во всякое время проливать кровь.
Поток похвал
был на минуту прерван созерцанием громадной кулебяки, которая оказалась вполне соответствующею только что съеденной ухе. Но когда
были проглочены
последние куски, Иван Тимофеич вновь и еще с большим рвением возвратился к прерванному разговору.
Затем оставалось только приступить к развитию дальнейших способов осуществления выдумки Очищенного, но я,
будучи в этот день настроен особенно придирчиво, счел нужным предложить собранию еще один,
последний, вопрос.
Но, когда это
было выполнено и между нами понемногу водворился мир, мы вдруг вспомнили, что без Балалайкина нам все-таки никак нельзя обойтись. Все мы уезжаем — кто же
будет хлопотать об утверждении предприятия? Очевидно, что только один Балалайкин и может в таком деле получить успех. Но счастие и тут благоприятствовало нам, потому что в ту самую минуту, когда Глумов уже решался отправиться на розыски за Балалайкиным,
последний обежал через двор и по черной лестнице опять очутился между нами.
Произнося
последние слова, Глумов вдруг ожесточился и даже погрозил пальцем в пространство. Очевидно, на него подействовал дворянский мундир, который
был на его плечах.
Когда я проезжал здесь в
последний раз, он
был еще жив, но уже мало распоряжался по хозяйству, а только хранил семейную казну и бродил около усадьбы, осматривая, нет ли где порухи.
Когда вино
поспело, его разливают в бутылки, на которые наклеивают ярлыки и прежде всего
поят им членов врачебной управы. И когда
последние засвидетельствуют, что лучше ничего не пивали, тогда вся заготовка сплавляется на нижегородскую ярмарку и оттуда нарасхват разбирается для всей России.
Пьют исправники,
пьют мировые судьи,
пьют помещики,
пьют купцы, и никто не знает, чье"сдабриванье"он
пьет.
— Так что ежели в разных местах преступления
были сделаны, то судить
будут в том месте, где
было совершено
последнее?
Находку эту бежецкие власти поспешили представить по начальству; но, вместо ожидаемого поощрения, получили от
последнего вразумление, из которого явствовало, что если бы все жители Тверской губернии, подобно князю Рукосую-Пошехонскому, занимались составлением проектов о странствующих дворянах, то губерния сия давно
была бы благополучна.
Тройка, долженствовавшая увезти его в Кашин на совещание с виноделами, уже с час ожидала у подъезда. Еще раз провозгласили тост —
последний! — и через десять минут мы уже
были за стенами Бежецка.
Мы оба обвинялись в одних и тех же преступлениях, а именно: 1) в тайном сочувствии к превратным толкованиям, выразившемся в тех уловках, которые мы употребляли, дабы сочувствие это ни в чем не проявилось; 2) в сочувствии к мечтательным предприятиям вольнонаемного полководца Редеди; 3) в том, что мы поступками своими вовлекли в соблазн полицейских чинов Литейной части, последствием какового соблазна
было со стороны
последних бездействие власти; 4) в покушении основать в Самарканде университет и в подговоре к тому же купца Парамонова; 5) в том, что мы, зная силу законов, до нерасторжимости браков относящихся, содействовали совершению брака адвоката Балалайкина, при живой жене, с купчихой Фаиной Стегнушкиной; 6) в том, что мы, не участвуя лично в написании подложных векселей от имени содержательницы кассы ссуд Матрены Очищенной, не воспрепятствовали таковому писанию, хотя имели полную к тому возможность; 7) в том, что,
будучи на постоялом дворе в Корчеве, занимались сомнительными разговорами и, между прочим, подстрекали мещанина Разно Цветова к возмущению против купца Вздолшикова; 8) в принятии от купца Парамонова счета, под названием"Жизнеописание", и в несвоевременном его опубликовании, и 9) во всем остальном.
Словом сказать, мы вышли из суда обеленными, при общем сочувствии собравшейся публики. Мужчины поздравляли нас, дамы плакали и махали платками. Вместе с нами признаны
были невинными и прочие наши товарищи, исключая, впрочем, Редеди и"корреспондента". Первый, за распространение вредных мечтаний в среде ситцевых фабрикантов,
был присужден к заключению в смирительный дом;
последний, за написание в Проплеванной фельетона о"негодяе" — к пожизненному трепету.
А он (т. е. Кубышкин) только пыхтел и радовался, глядя на нас. Передовых статей он лично не читал — скучно! — но приказывал докладывать, и на докладе всякий раз сбоку писал:"верно". Но статьи Очищенного он читал сам от первой строки до
последней, и когда
был особенно доволен, то в первый же воскресный день, перед закуской, собственноручно подносил своему фавориту рюмку сладкой водки, говоря...