Неточные совпадения
Я возобновил в своей памяти проведенный
день и нашел, что,
по справедливости, ничего другого
не остается, как согласиться с Глумовым.
И когда однажды наш друг-сыщик объявил, что
не дальше как в тот же
день утром некто Иван Тимофеич (очевидно, влиятельное в квартале лицо) выразился об нас: я каждый
день бога молю, чтоб и все прочие обыватели у меня такие же благонамеренные были! и что весьма легко может случиться, что мы будем приглашены в квартал на чашку чая, — то мы целый
день выступали такою гордою поступью, как будто нам на смотру
по целковому на водку дали.
Хотя же
по временам нашему веселью и мешали пожары, но мало-помалу мы так освоились с этим явлением, что пожарные, бывало, свое
дело делают, а мы, как ни в чем
не бывало — танцуем!
Просторная приемная комната, в которой мы находились, смотрела холодно и безучастно, и убранство ее отличалось строгою простотой, которая совсем
не согласовалась с профессией устройства предварительных обстановок
по бракоразводным
делам.
— Жалованья я получаю двадцать пять рублей в месяц, — продолжал он после краткого отдыха. —
Не спорю: жалованье хорошее! но ежели принять во внимание: 1) что,
по воспитанию моему, я получил потребности обширные; 2) что съестные припасы с каждым
днем делаются дороже и дороже, так что рюмка очищенной стоит ныне десять копеек, вместо прежних пяти, — то и выходит, что о бифштексах да об котлетках мне и в помышлении держать невозможно!
— Вам кажется, господин? Но скажите
по совести: может ли быть человек сыт и пьян, получая в
день одну порцию селянки, составленной из веществ загадочных и трудноваримых, и две рюмки водки, которые буфетчик с намерением
не долиивает до краев?
— Que voulez-vous, mon cher! [Что вы хотите, дорогой мой!] Эти ханы… нет в мире существ неблагодарнее их! Впрочем, он мне еще пару шакалов прислал, да черта ли в них! Позабавился несколько
дней, поездил на них
по Невскому, да и отдал Росту в зоологический сад. Главное
дело, завывают как-то — ну, и кучера искусали. И представьте себе, кроме бифштексов, ничего
не едят, канальи! И непременно, чтоб из кухмистерской Завитаева — извольте-ка отсюда на Пески три раза в
день посылать!
— Все оттуда! там всему начало положено, там-с! Отыскивая для мятежных ханов невест,
не много наживешь! Черта с два — наживешь тут! Там все, и связи мои все там начались! Я теперь у всех золотопромышленников
по всем
делам поверенным состою: женам шляпки покупаю, мужьям — прически. Сочтите, сколько я за это одного жалованья получаю? А рябчики сибирские? а нельма? — это
не в счет! Мне намеднись купец Трапезников мамонтов зуб из Иркутска в подарок прислал — хотите, покажу?
— Помилуй, душа моя! именно из"Рюрикова вещего сна"! Мне впоследствии сам маститый историк всю эту проделку рассказывал… он
по источникам ее проштудировал! Он, братец, даже с Оффенбахом списывался: нельзя ли, мол, на этот сюжет оперетку сочинить? И если бы смерть
не пресекла
дней его в самом разгаре подъятых трудов…
То было время всеобщей экзальтации, и начальство квартала было сильно озабочено потрясением основ, происшедшим
по случаю февральской революции. Но где же было удобнее наблюдать за настроением умов, как
не в танцклассах? И кто же мог быть в этом
деле более компетентным судьей, как
не тапер?
— Да, это он, — ответил Очищенный, — и он всегда так поступает. Сначала предложит себя в руководители, потом обыграет
по маленькой, и под конец — предаст! Ах, господа, господа! мало вас, должно быть, учили;
не знаете вы, как осторожно следует в таких
делах поступать!
Но этим мои злоключения
не ограничились. Вскоре после того на меня обратила внимание Матрена Ивановна. Я знал ее очень давно — она в свое время была соперницей Дарьи Семеновны
по педагогической части — знал за женщину почтенную, удалившуюся от
дел с хорошим капиталом и с твердым намерением открыть гласную кассу ссуд. И вдруг, эта самая женщина начинает заговаривать… скажите, кто же своему благополучию
не рад!
С тех пор"молодой человек"неотлучно
разделяет наше супружеское счастие. Он проводит время в праздности и обнаруживает склонность к галантерейным вещам. Покуда он сидит дома, Матрена Ивановна обходится со мной хорошо и снисходит к закладчикам. Но
по временам он пропадает недели на две и на три и непременно уносит при этом енотовую шубу. Тогда Матрена Ивановна выгоняет меня на розыски и
не впускает в квартиру до тех пор, пока"молодого человека"
не приведут из участка… конечно, без шубы.
— Пятьсот! Ни один лжесвидетель
не пойдет показывать в суд меньше чем за двести пятьдесят рублей… Это вам я говорю! А,
по обстоятельствам
дела, их потребуется,
по малой мере, два!
— Именно, сударь, так! — подтвердил и Очищенный, — меня, когда я под следствием
по делу об убийстве Зона прикосновенным был,
не раз этак буживали. Встанешь, бывало, сейчас это водки, закуски на стол поставишь, покажешь свою совесть — и опять заснул! Однажды даже меня в острог после этого повели — я и там крепко-прекрепко заснул!
Когда же успокоился, то просил об одном: чтобы предположенное
по штату жалованье начать производить ему,
не дожидаясь открытия университета, а теперь же, со
дня объявления ему радости.
По этому вопросу последовало разногласие. Балалайкин говорил прямо: металлические лучше, потому что с ними
дело чище. Я говорил: хорошо, кабы металлические, но
не худо, ежели и ассигнационные. Глумов и Очищенный стояли на стороне ассигнационного рубля, прося принять во внимание, что наша"большая"публика утратила даже представление о металлическом рубле.
Я знаю, что система, допускающая пользование услугами заведомых прохвостов, в качестве сдерживающей силы относительно людей убеждения, существует
не со вчерашнего
дня, но,
по моему мнению, давность в подобном
деле есть прецедент,
по малой мере, неуместный.
— Нынче об нас, судьях, только и слов, что мы основы трясем, — соболезнует"несменяемый"из-под Пошехонья, — каждый
день, с утра до вечера, только и делаешь, что прописываешь, только об одном и думаешь, как бы его, потрясателя-то, хорошенько присноровить, а по-ихнему выходит, что оттого у нас основы
не держатся, что сами судьи их трясут… Это мы-то трясем!
Иван Иваныч (выходит из совещательной камеры, доканчивая слова молитвы)…и
не лиши нас небесного твоего царствия… Петр Иваныч! Семен Иваныч! садитесь, пожалуйста! Федор Павлыч! милости просим! Да! так на чем, бишь, мы остановились? на допросе свидетелей… Вот и прекрасно. Господа головастики! расскажите, что вам известно
по этому
делу?
Не стесняйтесь! хотя вы вызваны защитой, но можете свидетельствовать и против подсудимого!
Иван Иваныч. Заместитель подсудимого! вы
не имеете права тормозить правосудие! (К головастикам.) Постойте! в чем же, однако, вы признаете себя виновными, господа? Кажется, никто вас
не обвиняет… Живете вы смирно,
не уклоняетесь; ни вы никого
не трогаете, ни вас никто
не трогает… ладком да мирком — так ли я говорю? (В сторону.) Однако эти пироги… (Расстегивает потихоньку еще несколько пуговиц.) Ну-с, так рассказывайте: что вам
по делу известно?
Ну, она видит, что с меня взятки гладки, и говорит:"вот ты
по доносчицкой части состоишь, целый
день без ума квакаешь, а
не видишь, что у тебя под носом делается — пискари-то ведь уж скоро остатние от вас уплывут".
Реку чтоб поровну
поделить, харч чтобы для всех вольный был, богатых или там бедных, как ноне — этого чтобы
не было, а были бы только бедные; начальство чтоб упразднить, а прочим чтоб своевольничать: кто хочет — пущай
по воле живет, а кто хочет — пущай в уху лезет…
В самом
деле, человеку следовало бы жить или в столице, или в Кашине, а он живет в Бежецке, живет запершись, ни с кем
не видится, даже в церковь
не ходит;
днем пишет какие-то записки, а
по вечерам производит таинственные действия.
Разрешения эти сами
по себе
не имели законной силы, но Лазарь знал, что если старый князь и узнает об них, то «повести
дела»
не захочет.
Дело в том, что Лазарь, как некрещеный еврей,
не имел права самостоятельно жить в Кашинском уезде, и ежели его до сих пор
не тревожили, то единственно только
по упущению.
Дьякон взял с него недорого: два с полтиной за всю выучку и, сверх того,
по полуштофу пенного в
день, ибо,
по преклонности лет, более вместить уж
не мог.
"Ишто я тогда с ним изделать буду!" — затосковал он, рассчитывая
по пальцам, сколько Мошка, со
дня рождения, одного хлеба у него съел,
не говоря уже о фасоли и чесноке.
Но Праздников, по-видимому, даже
не понимал, в чем
дело.
И вот, обездоленные всевозможными бреднями и антибреднями, они
не задумываются на последние гроши выписать Редедю, чтобы хотя
по поводу египетских
дел излить ту полноту чувства, которая
не нашла себе удовлетворения ни в вопросе о заготовлении белья для земских больниц, ни в вопросе об установлении на мостах и переправах однообразных и необременительных такс…
В два слова мы объяснили Редеде о тяжком подозрении, которого безвинно мы сделались жертвою. Но он выслушал нас с обычным своим легкомыслием и, по-видимому, даже
не разобрал, в чем
дело.
И
не по одному только
делу об утоплении жида, но и
по всем вообще содеянным нами в разное время и в разных местах преступлениям.
И так как у Ивана Иваныча, в минуту нашего посещения, собралась партия в винт и между винтящими оказался и прокурор, то нас,
не откладывая
дела в долгий ящик, отправили в острог. Там мы нашли, кроме товарищей
по путешествию, еще Ивана Тимофеича, который, как увидел нас, сейчас же воскликнул:"Они самые и есть!"Очной свод был кончен.
Я же, с своей стороны, присовокупил, что хотя обвинение и ставит нам в преступление подстрекательство купца Парамонова к основанию заравшанского университета, но из обстоятельств
дела ясно усматривается, что Парамонов решился на этот поступок совсем
не вследствие нашего подговора, а потому, что менялы вообще,
по природе своей, горазды основывать университеты.
Гонорар нам будет назначен"глядя
по делу", причем, конечно, он нас"
не обидит".