Неточные совпадения
Я повторил эти замечательные слова, а Глумов вполне одобрил их. Затем мы бросили прощальный взгляд на здание сената, в котором некогда говорил правду Яков Долгорукий, и так как программа гулянья на нынешний день
была уже исчерпана и нас порядком-таки одолевала усталость, то мы сели в вагон конно-железной
дороги и благополучно проследовали в нем до Литейной.
Но даже подобные выходки как-то уж не поражали нас. Конечно, инстинкт все еще подсказывал, что за такие речи следовало бы по-настоящему его поколотить (благо за это я ответственности не полагается), но внутреннего жара уж не
было. Того «внутреннего жара», который заставляет человека простирать длани и сокрушать ближнему челюсти во имя
дорогих убеждений.
— Que voulez-vous, mon cher! [Что вы хотите,
дорогой мой!] Эти ханы… нет в мире существ неблагодарнее их! Впрочем, он мне еще пару шакалов прислал, да черта ли в них! Позабавился несколько дней, поездил на них по Невскому, да и отдал Росту в зоологический сад. Главное дело, завывают как-то — ну, и кучера искусали. И представьте себе, кроме бифштексов, ничего не
едят, канальи! И непременно, чтоб из кухмистерской Завитаева — извольте-ка отсюда на Пески три раза в день посылать!
— Чего лучше! Именно кафедру сравнительной митирогнозии — давно уж потребность-то эта чувствуется. Ну, и еще: чтобы экспедицию какую-нибудь ученую на свой счет снарядил… непременно, непременно! Сколько
есть насекомых, гадов различных, которые только того и ждут, чтобы на них пролился свет науки! Помилуйте! нынче даже в вагонах на железных
дорогах везде клопы развелись!
Было совсем светло, когда
дорогие гости собрались по домам… Но что всего замечательнее, Иван Тимофеич, которого в полночь я видел уже совсем готовым и который и после того ни на минуту не оставлял собеседования с графином, под утро начал постепенно трезветь, а к семи часам вытрезвился окончательно.
Сложена она
была как богиня; бюст не представлял ни без толку наваленных груд, ни той удручающей скатертью
дороги, которая благоприятна только для скорой езды на почтовых.
— Как вам сказать… Намеднись, как ездил к зулусам, одних прогонов на сто тысяч верст, взад и вперед, получил. На осьмнадцать лошадей по три копейки на каждую — сочтите, сколько денег-то
будет? На станциях между тем ямщики и прогонов не хотят получать, а только"ура"кричат… А потом еще суточные по положению, да подъемные, да к родственникам по
дороге заехать…
Целых два года он
пил и закусывал отчасти на счет потребителей плисов и миткалей, отчасти на счет пассажиров российских железных
дорог, так что,
быть может, принял косвенное участие и в кукуевской катастрофе, потому что нужные на ремонт насыпи деньги
были употреблены на чествование Редеди.
— А
будем постепенно подвигаться вперед. Сначала по железной
дороге поедем, потом на пароход пересядем, потом на тройке поедем или опять по железной
дороге. Надоест ехать, остановимся. Провизии с собой возьмем, в деревню этнографическую экскурсию сделаем, молока, черного хлеба купим, станем песни, былины записывать; если найдем слепенького кобзаря — в Петербург напоказ привезем.
По второму вопросу найдено возможным выпустить миллион акций с купонами, на манер акций Новоторжской железной
дороги (дожидайся!), причем на каждой акции написать:"выпуск первый", чтобы публика
была обнадежена, что
будет и второй выпуск и что, следовательно, предприятие затеяно солидное.
В самом деле, всем показалось удивительным, с какой стати Балалайкин с вопросом о заравшанском университете обратился в интендантское управление? Даже в корчевское полицейское управление — и то, казалось,
было бы целесообразнее. Полицейское управление представило бы куда следует, оттуда бы тоже написали куда следует, а в
дороге оно бы и разрешилось. Но такой комбинации, в которую бы, с пользой для просвещения, могло войти интендантское управление, даже придумать никто не мог.
Точно так же оба сада
были обнесены частоколом, а теперь и они слились с проезжей
дорогой: всякий входи и въезжай куда хочешь.
Действительно, из-за крапивы, росшей на месте старого флигеля, показался другой урядник, тоже в кепи и при шашке. Не успели они сделать друг другу под козырек, как с разных сторон к ним подошло еще десять урядников. Один из них поймал по
дороге пригульного поросенка, другой — вынул из-под курицы только что снесенное яйцо; остальные не принесли ничего и
были печальны.
Наконец мы тронулись. Утро
было светлое, солнечное и обещало жаркий день. Трава, улитая дождем, блестела под косыми лучами солнца матовым блеском, словно опушенная инеем. По
дороге во множестве пестрели лужи.
Всю остальную
дорогу мы шли уже с связанными руками, так как население, по мере приближения к городу, становилось гуще, и урядник, ввиду народного возбуждения, не смел уже допустить никаких послаблений. Везде на нас стекались смотреть; везде при нашем появлении кричали: сицилистов ведут! а в одной деревне даже хотели нас судить народным судом, то
есть утопить в пруде…
Разумеется, приказчики и нам любезно предложили пробу. Некоторые из нас
выпили и не могли вместить, но"корреспондент"и Очищенный попросили по другой, сказавши:
было бы мокро да в горле першило! И им не только не отказали в повторении, но отпустили по бутылке высших сортов на
дорогу.
Но, главным образом, кашинскому виноделию предстоит содействовать разъяснению восточного вопроса. Что нынче в Средней Азии
пьют? — все иностранное вино, да все
дорогое. Перепьются да с нами же в драку лезут. А дайте-ка кашинским винам настоящий ход — да мы и в Афганистан, и в Белуджистан, и в Кабул проникнем, всех своими мадерами зальем!
Как бы то ни
было, но я решительно уклонился от осмотра бежецких достопримечательностей и убедил Глумова прямо отправиться на станцию железной
дороги, с тем чтобы с первым же поездом уехать в Петербург. Однако ж и на этот раз случилось обстоятельство, которое удержало нас в прежней фантастической обстановке.
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда
дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств
дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно
было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
На
дороге обчистил меня кругом пехотный капитан, так что трактирщик хотел уже
было посадить в тюрьму; как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму, весь город принял меня за генерал-губернатора.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В
дороге не мешает, знаешь, чайку
выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Городничий. Да постойте, дайте мне!.. (К Осипу.)А что, друг, скажи, пожалуйста: на что больше барин твой обращает внимание, то
есть что ему в
дороге больше нравится?