Неточные совпадения
Многим из них это
было вовсе ничего и казалось немного чем крепче хорошей водки с перцем; другим наконец сильно надоедали такие беспрестанные припарки, и они убегали на Запорожье, если умели найти
дорогу и если не
были перехватываемы на пути.
Ели только хлеб с салом или коржи,
пили только по одной чарке, единственно для подкрепления, потому что Тарас Бульба не позволял никогда напиваться в
дороге, и продолжали путь до вечера.
Но первый, кто попался им навстречу, это
был запорожец, спавший на самой средине
дороги, раскинув руки и ноги.
В самом деле, это
была картина довольно смелая: запорожец как лев растянулся на
дороге.
Шаровары алого
дорогого сукна
были запачканы дегтем для показания полного к ним презрения.
Я знаю,
есть между вас такие, что чуть Бог пошлет какую корысть, — пошли тот же час драть китайку и
дорогие оксамиты [Оксамит — бархат.] себе на онучи.
Попадались иногда по
дороге и такие, которые вооруженною рукою встречали гостей, но больше
было таких, которые бежали заранее.
В изобилии и роскошном избытке всего текли дни мои; лучшие,
дорогие блюда и сладкие вина
были мне снедью.
На других
были легкие шапочки, розовые и голубые с перегнутыми набекрень верхами; кафтаны с откидными рукавами, шитые и золотом и просто выложенные шнурками; у тех сабли и ружья в
дорогих оправах, за которые дорого приплачивались паны, — и много
было всяких других убранств.
Грузен
был полковник, всех выше и толще, и широкий
дорогой кафтан в силу облекал его.
Один только козак, Максим Голодуха, вырвался
дорогою из татарских рук, заколол мирзу, отвязал у него мешок с цехинами и на татарском коне, в татарской одежде полтора дни и две ночи уходил от погони, загнал насмерть коня, пересел
дорогою на другого, загнал и того, и уже на третьем приехал в запорожский табор, разведав на
дороге, что запорожцы
были под Дубной.
Будет,
будет все поле с облогами [Облога — целина, пустошь.] и
дорогами покрыто торчащими их белыми костями, щедро обмывшись козацкою их кровью и покрывшись разбитыми возами, расколотыми саблями и копьями.
Ибо далеко разносится могучее слово,
будучи подобно гудящей колокольной меди, в которую много повергнул мастер
дорогого чистого серебра, чтобы далече по городам, лачугам, палатам и весям разносился красный звон, сзывая равно всех на святую молитву.
Слышал он только, что
был пир, сильный, шумный пир: вся перебита вдребезги посуда; нигде не осталось вина ни капли, расхитили гости и слуги все
дорогие кубки и сосуды, — и смутный стоит хозяин дома, думая: «Лучше б и не
было того пира».
— Я бы не просил тебя. Я бы сам, может
быть, нашел
дорогу в Варшаву; но меня могут как-нибудь узнать и захватить проклятые ляхи, ибо я не горазд на выдумки. А вы, жиды, на то уже и созданы. Вы хоть черта проведете; вы знаете все штуки; вот для чего я пришел к тебе! Да и в Варшаве я бы сам собою ничего не получил. Сейчас запрягай воз и вези меня!
— Слушай, слушай, пан! — сказал жид, посунувши обшлага рукавов своих и подходя к нему с растопыренными руками. — Вот что мы сделаем. Теперь строят везде крепости и замки; из Неметчины приехали французские инженеры, а потому по
дорогам везут много кирпичу и камней. Пан пусть ляжет на дне воза, а верх я закладу кирпичом. Пан здоровый и крепкий с виду, и потому ему ничего, коли
будет тяжеленько; а я сделаю в возу снизу дырочку, чтобы кормить пана.
Все, какие у меня
есть,
дорогие кубки и закопанное в земле золото, хату и последнюю одежду продам и заключу с вами контракт на всю жизнь, с тем чтобы все, что ни добуду на войне, делить с вами пополам.
Они шли с открытыми головами, с длинными чубами; бороды у них
были отпущены. Они шли не боязливо, не угрюмо, но с какою-то тихою горделивостию; их платья из
дорогого сукна износились и болтались на них ветхими лоскутьями; они не глядели и не кланялись народу. Впереди всех шел Остап.
Шесть дней уходили козаки проселочными
дорогами от всех преследований; едва выносили кони необыкновенное бегство и спасали козаков. Но Потоцкий на сей раз
был достоин возложенного поручения; неутомимо преследовал он их и настиг на берегу Днестра, где Бульба занял для роздыха оставленную развалившуюся крепость.
В продолжение немногих минут они вероятно бы разговорились и хорошо познакомились между собою, потому что уже начало было сделано, и оба почти в одно и то же время изъявили удовольствие, что пыль по
дороге была совершенно прибита вчерашним дождем и теперь ехать и прохладно и приятно, как вошел чернявый его товарищ, сбросив с головы на стол картуз свой, молодцевато взъерошив рукой свои черные густые волосы.
Варвара. Ни за что, так, уму-разуму учит. Две недели в
дороге будет, заглазное дело! Сама посуди! У нее сердце все изноет, что он на своей воле гуляет. Вот она ему теперь и надает приказов, один другого грозней, да потом к образу поведет, побожиться заставит, что все так точно он и сделает, как приказано.
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда
дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств
дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно
было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
На
дороге обчистил меня кругом пехотный капитан, так что трактирщик хотел уже
было посадить в тюрьму; как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму, весь город принял меня за генерал-губернатора.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В
дороге не мешает, знаешь, чайку
выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Городничий. Да постойте, дайте мне!.. (К Осипу.)А что, друг, скажи, пожалуйста: на что больше барин твой обращает внимание, то
есть что ему в
дороге больше нравится?