Но, главным образом, кашинскому виноделию предстоит содействовать разъяснению восточного вопроса. Что нынче
в Средней Азии пьют? — все иностранное вино, да все дорогое. Перепьются да с нами же в драку лезут. А дайте-ка кашинским винам настоящий ход — да мы и в Афганистан, и в Белуджистан, и в Кабул проникнем, всех своими мадерами зальем!
Неточные совпадения
Я ожидал увидеть нечто вроде квартиры
средней руки кокотки — и вдруг очутился
в помещении скромного служителя Фемиды, понимающего, что, чем меньше будет
в его квартире драк, тем тверже установится его репутация как серьезного адвоката.
— Могу-с. Знал я одного отставного ротмистра, который, от рожденья, самое
среднее состояние имел, а между тем каждонедельно банкеты задавал и, между прочим, даже одного румынского полководца у себя за столом принимал. А отчего? — оттого, сударь, что с клубными поварами был знаком!
В клубе-то по субботам обед, ну, остатки, то да се, ночью все это к ротмистру сволокут, а назавтра у него полководец пищу принимает.
Всякий (не исключая и несомненных гороховых шутов) пристраивает себя к внутренней политике и, смотря по количеству ожидаемых пирогов, объявляет себя или благонамеренным, или ненеблагонамеренным (особенный политический термин, народившийся
в последнее время, нечто
среднее между благовременною благонамеренностью и благонамеренностью неблаговременною).
— Вот мы
в ту сторону и направимся
средним ходом. Сначала к тебе,
в Проплеванную, заедем — может, дом-то еще не совсем изныл; потом
в Моршу, к Фаинушкиным сродственникам махнем, оттуда —
в Нижний-Ломов, где Фаинушкина тетенька у богатого скопца
в кухарках живет, а по дороге где-нибудь и жида окрестим. Уж Онуфрий об этом и переговоры какие-то втайне ведет. Надеется он, со временем, из жида менялу сделать.
Бросились к суворинскому календарю, стали искать, нет ли статьи о движении народонаселения, но таковой не оказалось. Тогда начали припоминать, что говорилось по этому поводу
в старинных статистиках, и припомнили, что, кажется,
средний человеческий возраст определялся тридцатью одним годом.
Ныне она обмирщилась, расплылась, расползлась, утратила всякое представление о границах и мере и, что всего важнее, захватила
в свои тиски обиход"
среднего"человека и на нем, по преимуществу, сосредоточила силу своих развращающих экспериментов.
— Непременно, — ответил он, сразу отгадав мои мысли. — Во-первых, она слишком разбросалась и все свои задачи потопила
в массе околичностей; во-вторых, она кровно обидела"
среднего"человека, для которого вопрос о целости шкуры представляется существеннейшею задачей всей жизни.
— Ну да, мы; именно мы,"
средние"люди. Сообрази, сколько мы испытали тревог
в течение одного дня! Во-первых, во все лопатки бежали тридцать верст; во-вторых, нас могли съесть волки, мы
в яму могли попасть,
в болоте загрузнуть; в-третьих, не успели мы обсушиться, как опять этот омерзительный вопрос: пачпорты есть? А вот ужо погоди: свяжут нам руки назад и поведут на веревочке
в Корчеву… И ради чего? что мы сделали?
Высшего разряда интеллигент не снизойдет до этого вопроса, мелкая сошка — не возвысится до него, а"
средний"человек именно как раз ему
в меру пришелся.
— Чудак! А потом, разумеется, и остальные
средние люди разевают рты: и
в самом деле, что же он сделал? И выходит немая сцена — вроде как
в"Ревизоре", — для постановки которой приходится прибегать к содействию балетмейстера. Глумов помолчал с минуту и продолжал...
— Нет, вы обратите внимание, — ревел Хотяинцев, взмахивая руками, точно утопающий. — В армии у нас командуют остзейские бароны Ренненкампфы, Штакельберги, и везде сколько угодно этих бергов, кампфов.
В средней школе — чехи. Донской уголь — французы завоевали. Теперь вот бессарабец-царанин пошел на нас: Кассо, Пуришкевич, Крушеван, Крупенский и — черт их сосчитает! А мы, русские, — чего делаем? Лапти плетем, а?
Остальное помещение клуба состояло из шести довольно больших комнат, отличавшихся большей роскошью сравнительно с обстановкой нижнего этажа и танцевального зала;
в средней руки столичных трактирах можно встретить такую же вычурную мебель, такие же трюмо под орех, выцветшие драпировки на окнах и дверях. Одна комната была отделана в красный цвет, другая — в голубой, третья — в зеленый и т. д. На диванчиках сидели дамы и мужчины, провожавшие Привалова любопытными взглядами.
Неточные совпадения
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из
средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна взяла место
в стороне и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал
в тупик. Ему предстояло одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что будет. Ввиду таких затруднений он избрал
средний путь, то есть приступил к дознанию, и
в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить
в нем несбыточных мечтаний.
Есть законы мудрые, которые хотя человеческое счастие устрояют (таковы, например, законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но, по обстоятельствам, не всегда бывают полезны; есть законы немудрые, которые, ничьего счастья не устрояя, по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны (примеров сему не привожу: сам знаешь!); и есть, наконец, законы
средние, не очень мудрые, но и не весьма немудрые, такие, которые, не будучи ни полезными, ни бесполезными, бывают, однако ж, благопотребны
в смысле наилучшего человеческой жизни наполнения.
Очевидно, что когда эти две энергии встречаются, то из этого всегда происходит нечто весьма любопытное. Нет бунта, но и покорности настоящей нет. Есть что-то
среднее, чему мы видали примеры при крепостном праве. Бывало, попадется барыне таракан
в супе, призовет она повара и велит того таракана съесть. Возьмет повар таракана
в рот, видимым образом жует его, а глотать не глотает. Точно так же было и с глуповцами: жевали они довольно, а глотать не глотали.
А глуповцы стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали
в это время! Думают: станут они теперь есть горчицу, — как бы на будущее время еще какую ни на есть мерзость есть не заставили; не станут — как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени
в этом случае представляют
средний путь, который может умиротворить и ту и другую сторону.