Но у всех, даже у карлицы Польки,
был на уме затаенный вопрос: каким образом мы, именующие себя"интеллигентами"и представителями"правящих классов", несвойственно прибежали пешком, вместо того чтоб торжественно въехать на двух-трех тройках с малиновым звоном?
Неточные совпадения
Но план наш уж
был составлен заранее. Мы обязывались провести время хотя бесполезно, но в то же время, по возможности, серьезно. Мы понимали, что всякая примесь легкомыслия должна произвести игривость
ума и что только серьезное переливание из пустого в порожнее может вполне укрепить человека
на такой серьезный подвиг, как непременное намерение „годить“. Поэтому хотя и не без насильства над самими собой, но мы оторвали глаза от соблазнительного зрелища и направили стопы по направлению к адмиралтейству.
— Ну, хорошо, не
будем. А только я все-таки должен тебе сказать: призови
на помощь всю изворотливость своего
ума, скажи, что у тебя тетка умерла, что дела требуют твоего присутствия в Проплеванной, но… отклони! Нехорошо
быть сыщиком, друг мой! В крайнем случае мы ведь и в самом деле можем уехать в твою Проплеванную и там ожидать, покуда об нас забудут. Только что мы там
есть будем?
Как сейчас помню: у меня оставалось в руках только пятьсот рублей ассигнациями. Я вспомнил об отце и поехал в Волхов
на ярмарку затем, чтоб пустить мой капитал в оборот. Но, увы! долговременное нахождение под следствием и судом уже подточило мое существование! Мой
ум не выказывал изобретательности, а робкое сердце парализировало проворство рук. Деньги мои исчезли, а сам я приведен
был моими партнерами в такое состояние, что целых полгода должен
был пролежать в городской больнице…
Разумеется, я ничего не имел возразить против такого напутствия, а Очищенный даже перекрестился при этом известии и произнес: дай бог счастливо! Вообще этот добрый и опытный старик
был до крайности нам полезен при наших философических собеседованиях. Стоя
на одной с нами благопотребно-философической высоте, он обладал тем преимуществом, что, благодаря многолетней таперской практике, имел в запасе множество приличествующих случаю фактов, которые поощряли нас к дальнейшей игре
ума.
— Очень даже легко-с. Стоит только с поварами знакомство свесть — и мясо, и дичь, все
будет. Вообще, коли кто с
умом живет, тот и в Петербурге может
на свои средства обернуться.
В ожидании Ивана Тимофеича мы уселись за чай и принялись благопотребно сквернословить. Что лучше: снисходительность ли, но без послабления, или же строгость, сопряженная с невзиранием? — вот вопрос, который в то время волновал все
умы и который, естественно, послужил темою и для нас. Прудентов
был на стороне снисходительности и доказывал, что только та внутренняя политика преуспевает, которая умеет привлекать к себе сердца.
Разговор этот, вместе с возгласами и перерывами, длился не более часа, а все, что можно
было сказать,
было уже исчерпано. Водворилось молчание. Сначала один зевнул, потом — все зазевали. Однако ж сейчас же сконфузились. Чтобы поправиться, опять провозгласили тост: за здоровье русского Гарибальди! — и стали целоваться. Но и это заняло не больше десяти минут. Тогда кому-то пришла
на ум счастливая мысль: потребовать чаю, — и все помыслы мгновенно перенеслись к Китаю.
Емельян, по обыкновению, молчал, точно его кто на ключ запер. Ему было все равно: Суслон так Суслон, а хорошо и на устье. Вот Галактион другое, — у того что-то
было на уме, хотя старик и не выпытывал прежде времени.
Неточные совпадения
Стародум. В одном. Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же: имей сердце, имей душу, и
будешь человек во всякое время.
На все прочее мода:
на умы мода,
на знания мода, как
на пряжки,
на пуговицы.
Без труда склонив
на свою сторону четырех солдат местной инвалидной команды и
будучи тайно поддерживаема польскою интригою, эта бездельная проходимица овладела
умами почти мгновенно.
— Что ты! с
ума, никак, спятил! пойдет ли этот к нам? во сто раз глупее
были — и те не пошли! — напустились головотяпы
на новотора-вора.
Но когда дошли до того, что ободрали
на лепешки кору с последней сосны, когда не стало ни жен, ни дев и нечем
было «людской завод» продолжать, тогда головотяпы первые взялись за
ум.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время
было такое, что нельзя
было терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же,
на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что
умы еще
были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.