Неточные совпадения
Припоминается беспрерывный детский плач, раздававшийся за классным столом; припоминается
целая свита гувернанток, следовавших одна за другой и
с непонятною для нынешнего времени жестокостью сыпавших колотушками направо и налево.
В течение
целого дня они почти никогда не видались; отец сидел безвыходно в своем кабинете и перечитывал старые газеты; мать в своей спальне писала деловые письма, считала деньги, совещалась
с должностными людьми и т. д.
Что касается до нас, то мы знакомились
с природою случайно и урывками — только во время переездов на долгих в Москву или из одного имения в другое. Остальное время все кругом нас было темно и безмолвно. Ни о какой охоте никто и понятия не имел, даже ружья, кажется, в
целом доме не было. Раза два-три в год матушка позволяла себе нечто вроде partie de plaisir [пикник (фр.).] и отправлялась всей семьей в лес по грибы или в соседнюю деревню, где был большой пруд, и происходила ловля карасей.
По-настоящему, следовало бы ожидать
с его стороны
целой бури (так как четверть часа уже перешло за положенный срок), но при виде массы благоухающих плодов сердце старого барина растворяется.
— Ишь печальник нашелся! — продолжает поучать Анна Павловна, — уж не на все ли четыре стороны тебя отпустить? Сделай милость, воруй, голубчик, поджигай, грабь! Вот ужо в городе тебе покажут… Скажите на милость!
целое утро словно в котле кипела, только что отдохнуть собралась — не тут-то было! солдата нелегкая принесла,
с ним валандаться изволь! Прочь
с моих глаз… поганец! Уведите его да накормите, а не то еще издохнет, чего доброго! А часам к девяти приготовить подводу — и
с богом!
Рабочий день кончился. Дети
целуют у родителей ручки и проворно взбегают на мезонин в детскую. Но в девичьей еще слышно движение. Девушки, словно заколдованные, сидят в темноте и не ложатся спать, покуда голос Анны Павловны не снимет
с них чары.
Весь этот день я был радостен и горд. Не сидел, по обыкновению, притаившись в углу, а бегал по комнатам и громко выкрикивал: «Мря, нря, цря, чря!» За обедом матушка давала мне лакомые куски, отец погладил по голове, а тетеньки-сестрицы, гостившие в то время у нас, подарили
целую тарелку
с яблоками, турецкими рожками и пряниками. Обыкновенно они делывали это только в дни именин.
— Что помещики! помещики-помещики, а какой в них прок? Твоя маменька и богатая, а много ли она на попа расщедрится. За всенощную двугривенный, а не то и весь пятиалтынный. А поп между тем отягощается, часа полтора на ногах стоит. Придет усталый
с работы, —
целый день либо пахал, либо косил, а тут опять полтора часа стой да пой! Нет, я от своих помещиков подальше. Первое дело, прибыток от них пустой, а во-вторых, он же тебя жеребцом или шалыганом обозвать норовит.
Только внезапное появление сильного и горячего луча может при подобных условиях разбудить человеческую совесть и разорвать цепи той вековечной неволи, в которой обязательно вращалась
целая масса людей, начиная
с всевластных господ и кончая каким-нибудь постылым Кирюшкой, которого не нынче завтра ожидала «красная шапка».
Но этого мало: вы убедитесь, что существует на свете
целая масса детей, забытых, приниженных, оброшенных
с самых пеленок.
Ходит
с прискочкой, кокетничает
с образами, посылая им воздушные
поцелуи, и беспрестанно дует налево, отгоняя от себя нечистого.
Все молятся
с особенным усердием, потому что завтра главный престольный праздник, которого ждут
целый год.
Брат и сестры жили дружно; последние даже благоговели перед младшим братом и здоровались
с ним не иначе, как кланяясь до земли и
целуя его руку.
То мазала жеваным хлебом кресты на стенах и окнах, то выбирала что ни на есть еле живую половицу и скакала по ней, рискуя провалиться, то ставила среди комнаты аналой и ходила вокруг него
с зажженной свечой, воображая себя невестой и посылая воздушные
поцелуи Иосифу Прекрасному.
Эти поездки могли бы, в хозяйственном смысле, считаться полезными, потому что хоть в это время можно было бы управиться
с работами, но своеобычные старухи и заочно не угомонялись, беспрерывно требуя присылки подвод
с провизией, так что, не будучи в собственном смысле слова жестокими, они до такой степени в короткое время изнурили крестьян, что последние считались самыми бедными в
целом уезде.
— И мальца
с собой привезла… ну, обрадовала! Это который? — обратилась она ко мне и, взяв меня за плечи,
поцеловала тонкими, запекшимися губами.
В довершение Савельцев был сластолюбив и содержал у себя
целый гарем, во главе которого стояла дебелая, кровь
с молоком, лет под тридцать, экономка Улита, мужняя жена, которую старик оттягал у собственного мужика.
Целую ночь Савельцев совещался
с женою, обдумывая, как ему поступить. Перспектива солдатства, как зияющая бездна, наводила на него панический ужас. Он слишком живо помнил солдатскую жизнь и свои собственные подвиги над солдатиками — и дрожал как лист при этих воспоминаниях.
Целые дни бродил он
с клюкой по двору, в неизменном синем затрапезе, которому, казалось, износу не было.
С первым ударом большого колокола в селе начиналось движение и по площади проходили
целые вереницы разряженных прихожан по направлению к церкви.
Много было в Р. значительных капиталистов, достаточное количество раскольников, а главное, вместе
с судами приходила
целая громада рабочего люда
с паспортами и без паспортов.
Ехал я на своих,
целых два дня
с половиной, один, без прислуги, только в сопровождении кучера Алемпия.
Останавливались через каждые тридцать верст в деревенских избах, потому что
с проселка на столбовой тракт выезжали только верст за сорок от Р. Наконец за два дня до семейного праздника достигли мы
цели путешествия.
Целый день прошел в удовольствиях. Сперва чай пили, потом кофе, потом завтракали, обедали, после обеда десерт подавали, потом простоквашу
с молодою сметаной, потом опять пили чай, наконец ужинали. В особенности мне понравилась за обедом «няня», которую я два раза накладывал на тарелку. И у нас, в Малиновце, по временам готовили это кушанье, но оно было куда не так вкусно. Ели исправно, губы у всех были масленые, даже глаза искрились. А тетушка между тем все понуждала и понуждала...
С тех пор Федос поселился внизу вместе
с собакой Трезоркой, которую как-то необыкновенно быстро приучил к себе. Горничные со смехом рассказывали, что он
с собакой из одной посудины и пьет и ест, что он ее в самое рыло
целует, поноску носить выучил и т. д.
На этом разговор кончился. Матушка легла спать в горнице, а меня услала в коляску, где я крепко проспал до утра, несмотря на острый запах конского помета и на то, что в самую полночь, гремя бубенцами, во двор
с грохотом въехал
целый извозчичий обоз.
По зимам семейство наше начало ездить в Москву за год до моего поступления в заведение. Вышла из института старшая сестра, Надежда, и надо было приискивать ей жениха. Странные приемы, которые употреблялись
с этой
целью, наше житье в Москве и тамошние родные (со стороны матушки) — все это составит содержание последующих глав.
Ровно в девять часов в той же гостиной подают завтрак. Нынче завтрак обязателен и представляет подобие обеда, а во время оно завтракать давали почти исключительно при гостях, причем ограничивались тем, что ставили на стол поднос, уставленный закусками и эфемерной едой, вроде сочней, печенки и т. п. Матушка усердно потчует деда и ревниво смотрит, чтоб дети не помногу брали. В то время она накладывает на тарелку
целую гору всякой всячины и исчезает
с нею из комнаты.
Начинается
с того, что родные, кроме отца и Любягина, подходят к старику и
целуют его руку.
— В низших местах берут заседатели, исправники, судьи — этим взятки не крупные дают. В средних местах берут председатели палат, губернаторы — к ним уж
с малостью не подходи. А в верхних местах берут сенаторы — тем
целый куш подавай. Не нами это началось, не нами и кончится. И которые люди полагают, что взятки когда-нибудь прекратятся, те полагают это от легкомыслия.
Снимались мы
целым домом,
с большим количеством прислуги,
с запасом мороженой провизии и даже
с собственными дровами.
Матримониальные
цели и тут стояли на первом плане. На сестру надевали богатый куний салоп
с большой собольей пелериной, спускавшейся на плечи. Покрыт был салоп, как сейчас помню, бледно-лиловым атласом.
При этом упреке сестрица
с шумом встает из-за стола, усаживается к окну и начинает смотреть на улицу, как проезжают кавалеры, которые по праздникам обыкновенно беснуются
с визитами. Смотрение в окно составляет любимое занятие, которому она готова посвятить
целые часы.
Из числа последних мне в особенности памятен сват Родивоныч, низенький, плюгавенький старик,
с большим сизым носом, из которого вылезал
целый пук жестких волос.
От времени до времени
с раннего утра у нас проходила
целая процессия матримониальных дел мастериц.
— Не держу-с.
Целый день, знаете, в разъездах, не напасешься своих лошадей! То ли дело извозчик: взял и поехал!
Матушка
с тоской смотрит на графинчик и говорит себе: «
Целый стакан давеча влили, а он уж почти все слопал!» И, воспользовавшись минутой, когда Стриженый отвернул лицо в сторону, отодвигает графинчик подальше. Жених, впрочем, замечает этот маневр, но на этот раз, к удовольствию матушки, не настаивает.
Семен Гаврилович Головастиков был тоже вдовец и вдобавок не имел одной руки, но сестрица уже не обращала вниманья на то,
целый ли будет у нее муж или
с изъяном. К тому же у нее был налицо пример тетеньки; у последней был муж колченогий.
Ими, конечно, дорожили больше («дай ему плюху, а он тебе
целую штуку материи испортит!»), но скорее на словах, чем на деле, так как основные порядки (пища, помещение и проч.) были установлены одни для всех, а следовательно, и они участвовали в общей невзгоде наряду
с прочими «дармоедами».
Вместе
с ними она была осуждена на безвыходное заключение, в продолжение
целой зимы, наверху в боковушке и, как они же, сходила вниз исключительно в часы еды да в праздник, чтоб идти в церковь.
С этими словами она выбежала из девичьей и нажаловалась матушке. Произошел
целый погром. Матушка требовала, чтоб Аннушку немедленно услали в Уголок, и даже грозилась отправить туда же самих тетенек-сестриц. Но благодаря вмешательству отца дело кончилось криком и угрозами. Он тоже не похвалил Аннушку, но ограничился тем, что поставил ее в столовой во время обеда на колени. Сверх того,
целый месяц ее «за наказание» не пускали в девичью и носили пищу наверх.
Нечто подобное сейчас рассказанному случаю, впрочем, задолго до него, произошло
с Аннушкой и в другой раз, а именно, когда вышел первый ограничительный, для помещичьей власти, указ, воспрещавший продавать крепостных людей иначе, как в составе
целых семейств.
— Срамник ты! — сказала она, когда они воротились в свой угол. И Павел понял, что
с этой минуты согласной их жизни наступил бесповоротный конец.
Целые дни молча проводила Мавруша в каморке, и не только не садилась около мужа во время его работы, но на все его вопросы отвечала нехотя, лишь бы отвязаться. Никакого просвета в будущем не предвиделось; даже представить себе Павел не мог, чем все это кончится. Попытался было он попросить «барина» вступиться за него, но отец, по обыкновению, уклонился.
Он пробыл у нас
целый день. Гаврило пытался вызвать его на шутки, но Иван так тоскливо взглянул на него при этом напоминании, что оставалось только вместе
с ним мысленно повторить: умирать надо.
С этою
целью матушка заранее написала старосте в отцовскую украинскую деревнюшку, чтоб выслал самого что ни на есть плохого мальчишку-гаденка, лишь бы законные лета имел.
Мальчишка повернулся и вышел. Матренка заплакала. Всего можно было ожидать, но не такого надругательства. Ей не приходило в голову, что это надругательство гораздо мучительнее настигает ничем не повинного мальчишку, нежели ее.
Целый день она ругалась и проклинала, беспрерывно ударяя себя животом об стол,
с намерением произвести выкидыш. Товарки старались утешить ее.
С этою
целью она написала в Москву Стрелкову, чтоб теперь же приобрел колокол, а деньги, ежели недостача будет, попросил бы заводчика отсрочить.
Во-первых, она купила его и заплатила довольно дорого; во-вторых, он может, пожалуй, оставить господ без фруктов и без овощей, и, в-третьих, несмотря на преклонные лета, у него
целая куча детей, начиная
с двадцатилетнего сына Сеньки, который уж ходит в Москве по оброку, и кончая грудным ребенком.
С неделю он слоняется по Москве, проводя где день, где ночь, и так как у него достаточно приятелей, то наконец ему удается приютиться в одной из больших мастерских, где кишмя кишит
целая масса мастеровых.
Матушка
с неослабевающим вниманием выслушивала старосту, который нетуропко и обстоятельно докладывал ей историю
целого дня.