Неточные совпадения
— Никто не украдет! все
будут сыты! — говорили сестрицы и докладывали братцу, что молотьба кончилась, и сусеки, слава Богу, доверху полны
зерном.
При Федоте всякое
зерно было на счету; без него — того и гляди, десятого
зерна недосчитаешься.
— Божья воля сама по себе, а надо и меры принимать. Под лежачий камень и вода не бежит. Вот как зерно-то сопреет, тогда и увидим, как ты о Божьей воле разговаривать
будешь!
— Это что за новости! Без году неделя палку в руки взял, а уж поговаривать начал! Захочу отпустить — и сама догадаюсь. Знать ничего не хочу! Хошь на ладонях у себя вывейте
зерно, а чтоб
было готово!
Считалось выгодным распахивать как можно больше земли под хлеб, хотя, благодаря отсутствию удобрения, урожаи
были скудные и давали не больше
зерна на
зерно.
Все-таки это
зерно составляло излишек, который можно
было продать, а о том, какою ценою доставался тот излишек мужичьему хребту, и думать надобности не
было.
— Ври больше. У самого сусеки от
зерна ломятся, а он аллилуйю
поет! А я, брат, распорядился: приказал старосте, чтоб
было у меня всего сам-сём — и шабаш!
— Смотри у меня, ребята! чтоб все до последнего
зерна было цело! — и уйдет домой, уверенный, что умолот
будет весь налицо.
Для такой муки надобно было, чтобы пшеница
была зерно в зерно, и для того барышни садились за стол и, рассыпав по нему пшеницу, все нечистое из нее до последнего выбирали и выкидывали, а потом чистую, уже выбранную пшеницу откладывали особо.
И нужно сказать, что в идее родовой ответственности
есть зерно истины, оно заключается в том, что все за всех ответственны, что все со всеми связаны, что личность не есть существо изолированное.
Неточные совпадения
Небо раскалилось и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье и пахло гарью; земля трескалась и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом взять ее
было невозможно; травы и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела и выколосилась необыкновенно рано, но
была так редка, и
зерно было такое тощее, что не чаяли собрать и семян; яровые совсем не взошли, и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город и наполняла улицы.
Последствия этих заблуждений сказались очень скоро. Уже в 1815 году в Глупове
был чувствительный недород, а в следующем году не родилось совсем ничего, потому что обыватели, развращенные постоянной гульбой, до того понадеялись на свое счастие, что, не вспахав земли, зря разбросали
зерно по целине.
— За погодку убрать! Сено же
будет! — сказал старик, присевший подле Левина. — Чай, не сено! Ровно утятам
зерна рассыпь, как подбирают! — прибавил он, указывая на навиваемые копны. — С обеда половину добрую свезли.
У этого помещика
была тысяча с лишком душ, и попробовал бы кто найти у кого другого столько хлеба
зерном, мукою и просто в кладях, у кого бы кладовые, амбары и сушилы [Сушилы — «верхний этаж над амбарами, ледниками и проч., где лежат пух, окорока, рыба высушенная, овчины, кожи разные».
Отдать Кроту: о нём молва
была, // Что он во всём большой порядок любит: // Без ощупи шага не ступит // И всякое
зерно для своего стола // Он сам и чистит, сам и лупит;