Были, впрочем, и либеральные помещики. Эти не выслеживали девичьих беременностей, но замуж выходить все-таки
не позволяли, так что, сколько бы ни было у «девки» детей, ее продолжали считать «девкою» до смерти, а дети ее отдавались в дальние деревни, в детикрестьянам. И все это хитросплетение допускалось ради лишней тальки пряжи, ради лишнего вершка кружева.
Неточные совпадения
Что касается до нас, то мы знакомились с природою случайно и урывками — только во время переездов на долгих в Москву или из одного имения в другое. Остальное время все кругом нас было темно и безмолвно. Ни о какой охоте никто и понятия
не имел, даже ружья, кажется, в целом доме
не было. Раза два-три в год матушка
позволяла себе нечто вроде partie de plaisir [пикник (фр.).] и отправлялась всей семьей в лес по грибы или в соседнюю деревню, где был большой пруд, и происходила ловля карасей.
— Вот тебе на! Прошлое, что ли, вспомнил! Так я, мой друг, давно уж все забыла. Ведь ты мой муж; чай, в церкви обвенчаны… Был ты виноват передо мною, крепко виноват — это точно; но в последнее время, слава Богу, жили мы мирнехонько… Ни ты меня, ни я тебя…
Не я ли тебе Овсецово заложить
позволила… а? забыл? И вперед так будет. Коли какая случится нужда — прикажу, и будет исполнено. Ну-ка, ну-ка, думай скорее!
Это была вторая обида.
Позволить себя, взрослого юношу, мыть женщине… это уж ни на что
не похоже!
— Ну, нет! я и
не притронулась. Да, чтоб
не забыть; меня, маменька, вчера Обрящин спрашивал, можно ли ему к нам приехать? Я…
позволила.
В нашем доме в Великий пост
не подается на стол скоромного, а отец кушает исключительно грибное и только в Благовещенье да в Вербное воскресенье
позволяет себе рыбу.
—
Не надо! За старого моя Надёха (в сердцах матушка
позволяет себе награждать сестрицу
не совсем ласковыми именами и эпитетами)
не пойдет. А тут еще с детьми вожжайся…
не надо!
— А разве черт ее за рога тянул за крепостного выходить! Нет, нет, нет! По-моему, ежели за крепостного замуж пошла, так должна понимать, что и сама крепостною сделалась. И хоть бы раз она догадалась! хоть бы раз пришла:
позвольте, мол, барыня, мне господскую работу поработать! У меня тоже ведь разум есть; понимаю, какую ей можно работу дать, а какую нельзя. Молотить бы
не заставила!
Во всяком случае, я
позволю себе думать, что в ряду прочих материалов, которыми воспользуются будущие историки русской общественности, моя хроника
не окажется лишнею.
— И напечатано, а я
не верю. Коли напечатано, так всему и верить? Всегда были рабы, и всегда будут. Это щелкоперы французы выдумали: перметте-бонжур да коман ву порте ву [
позвольте, здравствуйте, как вы поживаете (фр.).] — им это позволительно. Бегают, куцые, да лягушатину жрут. А у нас государство основательное, настоящее. У нас, брат, за такие слова и в кутузке посидеть недолго.
— Рассуди, однако. Кабы ничего
не готовилось, разве
позволило бы начальство вслух об таких вещах говорить? Вспомни-ка. Ведь в прежнее время за такие речи ссылали туда, где Макар телят
не гонял, а нынче всякий пащенок рот разевает: волю нужно дать, волю! А начальство сидит да по головке гладит!
— То-то, что ничего! Ничего-то ничем и кончается. А ты умей человеку отличие показать. Прочим ничего, а мне — чего! Умная-то девица ежели и лишненькое основательному человеку
позволит, так и то
не беда; а она сидит, как царевна, да пожимается!
— Так по-людски
не живут, — говорил старик отец, — она еще ребенок, образования
не получила, никакого разговора, кроме самого обыкновенного,
не понимает, а ты к ней с высокими мыслями пристаешь, молишься на нее. Оттого и глядите вы в разные стороны. Только уж что-то рано у вас нелады начались;
не надо было ей
позволять гостей принимать.
Наступило тепло. В воображении больной рисовалось родное село, поле, луга, солнце, простор. Она все чаще и чаще заговаривала о том, как ей будет хорошо, если даже недуг
не сразу оставит ее, а
позволит хоть вынести в кресле в палисадник, чтобы свежим воздухом подышать.
Она решительно не хочет, чтоб я познакомился с ее мужем — тем хромым старичком, которого я видел мельком на бульваре: она вышла за него для сына. Он богат и страдает ревматизмами. Я
не позволил себе над ним ни одной насмешки: она его уважает, как отца, — и будет обманывать, как мужа… Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности!
Приятели не взошли, а взбежали по лестнице, потому что Чичиков, стараясь избегнуть поддерживанья под руки со стороны Манилова, ускорял шаг, а Манилов тоже, с своей стороны, летел вперед, стараясь
не позволить Чичикову устать, и потому оба запыхались весьма сильно, когда вступили в темный коридор.
Неточные совпадения
Городничий (робея).Извините, я, право,
не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы, люди трезвые и поведения хорошего. Я уж
не знаю, откуда он берет такую. А если что
не так, то…
Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Бобчинский. Э, нет,
позвольте, уж я…
позвольте,
позвольте… вы уж и слога такого
не имеете…
Анна Андреевна. Но
позвольте, я еще
не понимаю вполне значения слов. Если
не ошибаюсь, вы делаете декларацию насчет моей дочери?
Если
позволите мне сказать мысль мою, я полагаю истинную неустрашимость в душе, а
не в сердце.
Издатель
позволяет себе думать, что изложенные в этом документе мысли
не только свидетельствуют, что в то отдаленное время уже встречались люди, обладавшие правильным взглядом на вещи, но могут даже и теперь служить руководством при осуществлении подобного рода предприятий.