— Нужды нет, Никита Романыч, еще раз пообедаешь! Ступай, Елена, ступай, похлопочи! А ты, боярин, закуси чем бог послал,
не обидь старика опального! И без того мне горя довольно!
— Пожалуй, что и так, — согласился игумен. — А последышки-то взял бы, родной, право…
Не обидь старика, Якимушка… Так уж и быть, бери по пятнадцати романовских.
Неточные совпадения
— Нечего прощать. Ты меня
не обидел. А и
обидеть меня нельзя, — сказал
старик и стал на плечо надевать снятую сумку. Между тем перекладную телегу выкатили и запрягли лошадей.
Через день Привалов опять был у Бахаревых и долго сидел в кабинете Василья Назарыча. Этот визит кончился ничем.
Старик все время проговорил о делах по опеке над заводами и ни слова
не сказал о своем положении. Привалов уехал,
не заглянув на половину Марьи Степановны, что немного
обидело гордую старуху.
По своему характеру Луковников
не мог никого
обидеть, и поведение Устеньки его серьезно огорчило. В кого она такая уродилась? Права-то она права, да только все-таки
не следовало свою правоту показывать этаким манером. И притом девушка — она и понимать-то
не должна Харитининых дел.
Старик почти
не спал всю ночь и за утренним чаем еще раз заметил:
Ребятишки прятались за баней и хихикали над сердившимся
стариком. Домой он приедет к вечеру, а тогда Пашка заберется на полати в переднюю избу и мать
не даст
обижать.
На Крутяш Груздев больше
не заглядывал, а, бывая в Ключевском заводе, останавливался в господском доме у Палача. Это
обижало Петра Елисеича: Груздев точно избегал его.
Старик Ефим Андреич тоже тайно вздыхал: по женам они хоть и разошлись, а все-таки на глазах человек гибнет. В маленьком домике Ефима Андреича теперь особенно часто появлялась мастерица Таисья и под рукой сообщала Парасковье Ивановне разные новости о Груздеве.