Неточные совпадения
— Покуда еще намерения такого не имею. Я еще и сам,
слава Богу… Разве
лет через десять что будет. Да старший-то сын у меня и пристрастия к духовному званию не имеет, хочет по гражданской части
идти. Урок, вишь, у какого-то начальника нашел, так тот его обнадеживает.
В таком же беспорядочном виде велось хозяйство и на конном и скотном дворах. Несмотря на изобилие сенокосов, сена почти никогда недоставало, и к весне скотина выгонялась в поле чуть живая. Молочного хозяйства и в заводе не было. Каждое утро
посылали на скотную за молоком для господ и были вполне довольны, если круглый
год хватало достаточно масла на стол. Это было счастливое время, о котором впоследствии долго вздыхала дворня.
Но
годы шли, и вместе с ними росла наша семья.
— Ах-ах-ах! да, никак, ты на меня обиделась, сударка! — воскликнула она, — и не думай уезжать — не пущу! ведь я, мой друг, ежели и сказала что, так спроста!.. Так вот… Проста я, куда как проста нынче стала! Иногда чего и на уме нет, а я все говорю, все говорю! Изволь-ка, изволь-ка в горницы
идти — без хлеба-соли не отпущу, и не думай! А ты, малец, — обратилась она ко мне, — погуляй, ягодок в огороде пощипли, покуда мы с маменькой побеседуем! Ах, родные мои! ах, благодетели! сколько
лет, сколько зим!
Но в зрелых
летах Бог
послал ей судьбу в лице штабс-капитана Николая Абрамыча Савельцева.
Наконец старик умер, и время Николая Савельцева пришло. Улита сейчас же
послала гонца по месту квартирования полка, в одну из дальних замосковных губерний; но замечено было, что она наказала гонцу, проездом через Москву, немедленно прислать в Щучью-Заводь ее старшего сына, которому было в то время уже
лет осьмнадцать.
Но этого мало: даже собственные крестьяне некоторое время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода в ее владение они точно так же, как и крестьяне других частей, ежегодно
посылали выборных, которые сообща и установляли на весь
год площадный обиход. Сохранения этого порядка они домогались и теперь, так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать победу над крестьянской вольницей и осуществить свое помещичье право.
Мне
шел тогда двенадцатый
год.
— Долго ли твоя хреновка рожать будет? — встречает его матушка, — срам сказать, шестой десяток бабе
пошел, а она, что ни
год, детей таскает!
Ученье между тем
шло своим чередом. По шестнадцатому
году Сережка уже сидел на верстаке и беспорядочно тыкал иглою в суконные лоскутки, на которых его приучали к настоящей работе. Через
год, через два он сделается, пожалуй, заправским портным, а там, благослови Господи, и на оброк милости просим. Уйдет Сережка от портного Велифантьева и начнет по Москве из мастерской в мастерскую странствовать.
Летом 1858
года произошли по уездам выборы в крестьянский комитет. Струнникова выбрали единогласно, а вторым членом, в качестве «занозы»,
послали Перхунова. Федор Васильич, надо отдать ему справедливость, настоятельно отпрашивался.
И три
года тому назад, в это самое время, все
шло весело, как вдруг, в самый разгар надежд, откуда ни возьмись град, и весь хлеб в одночасье в грязь превратил.
Слава Богу,
лето кончилось благополучно; все хорошо уродилось и исправно убрано.
Но для Филаниды Протасьевны пора отдыха еще не наступила. Она больше, чем
летом, захлопоталась, потому что теперь-то, пожалуй, настоящая «припасуха» и
пошла в развал. Бегает она, как молоденькая, из дома в застольную, из застольной в погреб. Везде посмотрит, везде спросит; боится, чтобы даже крошка малая зря не пропала.
Клавденьке
шел уж осьмнадцатый
год.
Ездила она таким образом да ездила — и добилась своего. Хотя ученье, по причине частых кочеваний, вышло несколько разношерстное, а все-таки
года через два-три и Мишанка и Мисанка умели и по-французски и по-немецки несколько ходячих фраз без ошибки сказать, да и из прочих наук начатки усвоили. Им еще только по десятому
году пошло, а хоть сейчас вези в Москву да в гимназию отдавай.
Расставшись с Мишанкой и
послав Мисанке заочно благословение, Золотухина оставила княжеский дом и вновь появилась в Словущенском. Но уже не ездила кормиться по соседям, а солидно прожила
лет шесть своим домком и при своем капитале. Умирая, она была утешена, что оба сына ее пристроены. Мишанка имел кафедру в Московском университете, а Мисанка, в чине губернского секретаря, пользовался благоволением начальства и репутацией примерного столоначальника.
Ваня Боровков сообщает, что ихний кучер Пармён недавно на всем скаку зайца кнутом пополам перерезал; Сашенька Пустотелова — что у них корова Белогрудка целых три
года пропадала, и вдруг прошлым
летом пошли в лес, а она забралась в самую чащу и уж с тремя телятами ходит.
— Были дожди, да не грибные, — настаивает первая, — иной раз целое
лето льют дожди, а грибами и не пахнет. А отчего? — оттого, что дожди не те! И вдруг под самый конец грянет грибной дождик — и
пойдет, и
пойдет! И рыжики, и грузди, и белые грибы… обору нет!
Неточные совпадения
Однако нужно счастие // И тут: мы
летом ехали, // В жарище, в духоте // У многих помутилися // Вконец больные головы, // В вагоне ад
пошел:
— Во времена досюльные // Мы были тоже барские, // Да только ни помещиков, // Ни немцев-управителей // Не знали мы тогда. // Не правили мы барщины, // Оброков не платили мы, // А так, когда рассудится, // В три
года раз
пошлем.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три
года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком
шли, // Что
год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Да, видно, Бог прогневался. // Как восемь
лет исполнилось // Сыночку моему, // В подпаски свекор сдал его. // Однажды жду Федотушку — // Скотина уж пригналася, // На улицу
иду. // Там видимо-невидимо // Народу! Я прислушалась // И бросилась в толпу. // Гляжу, Федота бледного // Силантий держит за ухо. // «Что держишь ты его?» // — Посечь хотим маненичко: // Овечками прикармливать // Надумал он волков! — // Я вырвала Федотушку, // Да с ног Силантья-старосту // И сбила невзначай.
Режет упругое дерево, // Господу
славу поет, //
Годы идут — подвигается // Медленно дело вперед.