Неточные совпадения
Печально существование, в котором жизненный процесс равносилен непрерывающейся невзгоде, но
еще печальнее жизнь, в которой сами живущие как
бы не принимают никакого участия.
— Смотри, Фиска! Ты лиха, а твой Николушка
еще того лише. Как
бы он под пьяную руку тебя не зарубил!
К тому же до Савельцева дошло, что жена его
еще в девушках имела любовную историю и даже будто
бы родила сына.
Можно было подумать, что она чего-то боится, чувствует, что живет «на людях», и даже как
бы сознает, что ей,
еще так недавно небогатой дворянке, не совсем по зубам такой большой и лакомый кус.
— Что я тогда? Куда без него поспела? — загодя печаловалась она, — я здесь без него как в дремучем лесу. Хоть
бы десять годков
еще послужил!
Входил гость, за ним прибывал другой, и никогда не случалось, чтобы кому-нибудь чего-нибудь недостало. Всего было вдоволь: индейка так индейка, гусь так гусь. Кушайте на здоровье, а ежели мало, так и цыпленочка можно велеть зажарить. В четверть часа готов будет. Не то что в Малиновце, где один гусиный полоток на всю семью мелкими кусочками изрежут, да
еще норовят, как
бы и на другой день осталось.
— Погоди
еще говорить! рано пташечка запела, как
бы кошечка не съела.
— Только Григорий Павлыч очень уж рассердился, как узнал! Приехал из подмосковной, кричит: «Не смейте к Затрапезным ездить! запрещаю!» Даже подсвечником замахнулся;
еще немного — и лоб старику раскроил
бы!
— Хорошо
еще, что у нас малых детей нет, а то
бы спасенья от них не было! — говорила матушка. — Намеднись я у Забровских была, там их штук шесть мал мала меньше собралось — мученье! так между ног и шныряют! кто в трубу трубит, кто в дуду дудит, кто на пищалке пищит!
— Ах, какую он сегодня проповедь сказал!
еще крошечку — и я раздрыдалась
бы! — слышится в одном месте.
— Помилуйте, посмела ли
бы я! Старинная, слышь, фамилия, настоящая дворянская.
Еще когда Перепетуевы в Чухломе имениями владели. И он: зимой в Москву приезжает, а летом в имениях распоряжается.
Матушка задумывается, как это выйдет: «Надежда Васильевна Стриженая»! — словно
бы неловко… Ишь его угораздило, какую фамилию выдумал! захочет ли
еще ее «краля» с такой фамилией век вековать.
Матушка морщится; не нравятся ей признания жениха. В халате ходит, на гитаре играет, по трактирам шляется… И так-таки прямо все и выкладывает, как будто иначе и быть не должно. К счастью, входит с подносом Конон и начинает разносить чай. При этом ложки и вообще все чайное серебро (сливочник, сахарница и проч.) подаются украшенные вензелем сестрицы: это, дескать, приданое! Ах, жалко, что самовар серебряный не догадались подать — это
бы еще больше в нос бросилось!
А что, ежели она сбежит? Заберет брильянты, да и была такова! И зачем я их ей отдала! Хранила
бы у себя, а для выездов и выдавала
бы… Сбежит она, да на другой день и приедет с муженьком прощенья просить! Да
еще хорошо, коли он кругом налоя обведет, а то и так…
Матушка сдерживается. Ей хотелось
бы прикрикнуть, но она понимает, что впереди
еще много разговору будет и что для этого ей необходимо сохранить присутствие духа. На время воюющие стороны умолкают.
Глаза ее, покрытые старческою влагой, едва выглядывали из-под толстых, как
бы опухших век (один глаз даже почти совсем закрылся, так что на его месте видно было только мигающее веко); большой нос, точно цитадель, господствовал над мясистыми щеками, которых не пробороздила
еще ни одна морщина; подбородок был украшен приличествующим зобом.
— Вот я эту хворь из нее выбью! Ладно! подожду
еще немножко, посмотрю, что от нее будет. Да и ты хорош гусь! чем
бы жену уму-разуму учить, а он целуется да милуется… Пошел с моих глаз… тихоня!
— Не смыслит
еще он, стариков боится. Ты
бы опять… — начала было Акулина, но поняла, что ждать больше нечего, и прибавила: — Вот ведь какой узел вышел, и не сообразишь, как его развязать!
Еще рублей двести, и можно было
бы купить колокол пудов в тридцать, что для Малиновца считалось очень приличным.
— А приходила да опять ушла — тем
еще лучше; значит, время тебе не пришло… Небось, к весне выправишься. Пойдут светлые дни, солнышко играть будет — и в тебе душа заиграет. Нехорошо тебе здесь в каморке: темно, сыро; хоть
бы господа когда заглянули…
Все споры и недоразумения разрешались при посредстве этого фактора, так что если б его не существовало, то
еще бог знает, не пришлось ли
бы пожалеть об нем.
То-то вот горе, что жена детей не рожает, а кажется, если б у него, подобно Иакову, двенадцать сынов было, он всех
бы телятиной накормил, да
еще осталось
бы!
— Хоть
бы ты новенькое что-нибудь придумал, а то все одно да одно, — обращается он к Корнеичу, —
еще полтора часа до обеда остается — пропадешь со скуки. Пляши.
— Ничего; на сруб она согласится. Она, брат, насчет лесов глупа. Намеднись
еще говорила: «Только дороги эти леса портят, вырубить
бы их».
Я мог
бы привести
еще несколько примерных дней — приезд гостей, званые обеды, балы и т. д., — но полагаю, что изложенного выше вполне достаточно, чтобы обрисовать моего героя.
Хорошо
еще, что программу для собеседований заранее сверху прислали, а то, кажется, в губерниях пошел
бы такой разброд, что и не выбраться оттуда.
— Всех
бы я вас за языки перевешал, да и московских тявкуш кстати! — без церемонии откликался на это известие Арсений Потапыч. — Тяф да тяф, только и знают, что лают дворняжки! Надо, чтоб все с ума сошли, чтоб этому статься! А покуда до этого
еще не дошло.
Москва сразу раскрыла то, что, вероятно,
еще долгое время таилось
бы под спудом.
Неточные совпадения
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе
еще награду за это? Да если б знали, так
бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Городничий. Это
бы еще ничего, — инкогнито проклятое! Вдруг заглянет: «А, вы здесь, голубчик! А кто, скажет, здесь судья?» — «Ляпкин-Тяпкин». — «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина! А кто попечитель богоугодных заведений?» — «Земляника». — «А подать сюда Землянику!» Вот что худо!
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем
бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть
бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно
еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
А при всем том страх хотелось
бы с ним
еще раз сразиться.
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что
еще можно
бы… Нет, я не знаю, а мне, право, нравится такая жизнь.