Неточные совпадения
Во все стороны от нашей
усадьбы было разбросано достаточное количество дворянских гнезд, и
в некоторых из них, отдельными подгнездками, ютилось по несколько помещичьих семей.
Часто четыре-пять мелкопоместных
усадьб стояли обок или через дорогу; поэтому круговое посещение соседей соседями вошло почти
в ежедневный обиход.
Леса горели, гнили на корню и загромождались валежником и буреломом; болота заражали окрестность миазмами, дороги не просыхали
в самые сильные летние жары; деревни ютились около самых помещичьих
усадьб, а особняком проскакивали редко на расстоянии пяти-шести верст друг от друга.
Вблизи от нашей
усадьбы было устроено два стеклянных завода, которые,
в немного лет, без толку истребили громадную площадь лесов.
Только одна
усадьба сохранилась
в моей памяти как исключение из общего правила.
Владелец этой
усадьбы (называлась она, как и следует, «Отрадой») был выродившийся и совсем расслабленный представитель старинного барского рода, который по зимам жил
в Москве, а на лето приезжал
в усадьбу, но с соседями не якшался (таково уж исконное свойство пошехонского дворянства, что бедный дворянин от богатого никогда ничего не видит, кроме пренебрежения и притеснения).
Что касается до
усадьбы,
в которой я родился и почти безвыездно прожил до десятилетнего возраста (называлась она «Малиновец»), то она, не отличаясь ни красотой, ни удобствами, уже представляла некоторые претензии на то и другое.
В особенности донимали ее на первых порах золовки, которые все жили неподалеку от отцовской родовой
усадьбы и которые встретили молодую хозяйку
в высшей степени враждебно.
А что, ежели он
в усадьбу заберется да подожжет или убьет… ведь на то он солдат!
Так проходит летний день
в господской
усадьбе. Зимой, под влиянием внешних условий, картина видоизменяется, но,
в сущности, крепостная страда не облегчается, а, напротив, даже усиливается. Краски сгущаются, мрак и духота доходят до крайних пределов.
Во-вторых, с минуты на минуту ждут тетенек-сестриц (прислуга называет их «барышнями»), которые накануне преображеньева дня приезжают
в Малиновец и с этих пор гостят
в нем всю зиму, вплоть до конца апреля, когда возвращаются
в свое собственное гнездо «Уголок»,
в тридцати пяти верстах от нашей
усадьбы.
Вообще матушка не любит отцовской
усадьбы и нередко мечтает, что, со смертью мужа, устроит себе новое гнездо
в одном из собственных имений.
Хотя Марья Порфирьевна имела собственную
усадьбу «Уголок»,
в тридцати пяти верстах от нас, но дом
в ней был так неуютен и ветх, что жить там,
в особенности зимой, было совсем невозможно.
Господский дом
в «Уголке» почти совсем развалился, а средств поправить его не было. Крыша протекала; стены
в комнатах были испещрены следами водяных потоков; половицы колебались; из окон и даже из стен проникал ветер. Владелицы никогда прежде не заглядывали
в усадьбу; им и
в голову не приходило, что они будут вынуждены жить
в такой руине, как вдруг их постигла невзгода.
Двор был пустынен по-прежнему. Обнесенный кругом частоколом, он придавал
усадьбе характер острога. С одного краю,
в некотором отдалении от дома, виднелись хозяйственные постройки: конюшни, скотный двор, людские и проч., но и там не слышно было никакого движения, потому что скот был
в стаде, а дворовые на барщине. Только вдали, за службами, бежал по направлению к полю во всю прыть мальчишка, которого, вероятно, послали на сенокос за прислугой.
Затем отобрал у них избы, скот и землю, выстроил обок с
усадьбой просторную казарму и поселил
в ней новоиспеченных дворовых.
С тех пор
в Щучьей-Заводи началась настоящая каторга. Все время дворовых, весь день, с утра до ночи, безраздельно принадлежал барину. Даже
в праздники старик находил занятия около
усадьбы, но зато кормил и одевал их — как? это вопрос особый — и заставлял по воскресеньям ходить к обедне. На последнем он
в особенности настаивал, желая себя выказать
в глазах начальства христианином и благопопечительным помещиком.
Сравнительно
в усадьбе Савельцевых установилась тишина. И дворовые и крестьяне прислушивались к слухам о фазисах, через которые проходило Улитино дело, но прислушивались безмолвно, терпели и не жаловались на новые притеснения. Вероятно, они понимали, что ежели будут мозолить начальству глаза, то этим только заслужат репутацию беспокойных и дадут повод для оправдания подобных неистовств.
Но думать было некогда, да и исхода другого не предстояло. На другой день, ранним утром, муж и жена отправились
в ближайший губернский город, где живо совершили купчую крепость, которая навсегда передала Щучью-Заводь
в собственность Анфисы Порфирьевны. А по приезде домой, как только наступила ночь, переправили Николая Абрамыча на жительство
в его бывшую
усадьбу.
Торговая площадь не была разделена, и доходы с нее делились пропорционально между совладельцами. Каждый год, с общего согласия, установлялась такса с возов, лавок, трактиров и кабака, причем торговать
в улицах и
в собственных
усадьбах хотя и дозволялось, но под условием особенного и усиленного налога. При этих совещаниях матушке принадлежали две пятых голоса, а остальные три пятых — прочим совладельцам. Очевидно, она всегда оставалась
в меньшинстве.
— Этак ты, пожалуй, весь торг к себе
в усадьбу переведешь, — грубо говорили ей соседние бурмистры, и хотя она начала по этому поводу дело
в суде, но проиграла его, потому что вмешательство князя Г. пересилило ее скромные денежные приношения.
Только
в усадьбе матушка была вполне дома.
У прочих совладельцев
усадеб не было, а
в части, ею купленной, оказалась довольно обширная площадь земли особняка (с лишком десять десятин) с домом, большою рощей, пространным палисадником, выходившим на площадь (обок с ним она и проектировала свой гостиный двор).
Вообще
усадьба была заброшена, и все показывало, что владельцы наезжали туда лишь на короткое время. Не было ни прислуги, ни дворовых людей, ни птицы, ни скота. С приездом матушки отворялось крыльцо, комнаты кой-как выметались; а как только она садилась
в экипаж,
в обратный путь, крыльцо опять на ее глазах запиралось на ключ. Случалось даже,
в особенности зимой, что матушка и совсем не заглядывала
в дом, а останавливалась
в конторе, так как вообще была неприхотлива.
Обыкновенно перед приездом господ отыскивали
в одном из трактиров немудрящего повара или даже приехавшего
в побывку трактирного полового и брали
в усадьбу на время пребывания барыни.
Замечательно, что хотя Уголок (бывшая
усадьба тетенек-сестриц) находился всего
в пяти верстах от Заболотья и там домашнее хозяйство шло своим чередом, но матушка никогда не посылала туда за провизией, под тем предлогом, что разновременными требованиями она может произвести путаницу
в отчетности. Поэтому зерно и молочные скопы продавались на месте прасолам, а живность зимой полностью перевозилась
в Малиновец.
Дом был одноэтажный, с мезонином, один из тех форменных домов, которые сплошь и рядом встречались
в помещичьих
усадьбах; разница заключалась только
в том, что помещичьи дома были большею частью некрашеные, почернелые от старости и недостатка ремонта, а тут даже снаружи все глядело светло и чисто, точно сейчас ремонтированное.
Я не раз впоследствии проезжал мимо Р., но как-то всегда забывал заглянуть
в ахлопинскую
усадьбу.
Слышал, однако ж, что
усадьба стоит и поныне
в полной неприкосновенности, как при жизни старушки; только за садовым тыном уже не так тихо, как во времена оно, а слышится немолчное щебетание молодых и свежих голосов.
— Вот бы вам, тетушка,
в нашу сторону перебраться, да там бы
усадьбу выстроить, — соблазнял он.
Хотя я до тех пор не выезжал из деревни, но, собственно говоря, жил не
в деревне, а
в усадьбе, и потому казалось бы, что картина пробуждения деревни, никогда мною не виденная, должна была бы заинтересовать меня.
— Во время француза, — продолжает он, возвращаясь к лимонам (как и все незанятые люди, он любит кругом да около ходить), — как из Москвы бегали, я во Владимирской губернии у одного помещика
в усадьбе флигелек снял, так он
в ранжерее свои лимоны выводил. На целый год хватало.
— Мала птичка, да ноготок востер. У меня до француза
в Москве целая
усадьба на Полянке была, и дом каменный, и сад, и заведения всякие, ягоды, фрукты, все свое. Только птичьего молока не было. А воротился из Юрьева, смотрю — одни закопченные стены стоят. Так, ни за нюх табаку спалили. Вот он, пакостник, что наделал!
Сверх того, положение Акулины
в господской
усадьбе сложилось несколько иначе, нежели для прочей прислуги.
Иногда
в ее голове мелькала мысль, не оставить ли Маврушу
в покое, как это уж и было допущено на первых порах по водворении последней
в господской
усадьбе; но она зашла уж так далеко
в своих угрозах, что отступить было неудобно.
Известны были, впрочем, два факта: во-первых, что
в летописях малиновецкой
усадьбы, достаточно-таки обильных сказаниями о последствиях тайных девичьих вожделений, никогда не упоминалось имя Конона
в качестве соучастника, и во-вторых, что за всем тем он, как я сказал выше, любил,
в праздничные дни, одевшись
в суконную пару, заглянуть
в девичью, и, стало быть, стремление к прекрасной половине человеческого рода не совсем ему было чуждо.
— У Акулины своего дела по горло; а сама и сходила бы, да ходилки-то у меня уж не прежние. Да и что я на вас за работница выискалась! Ишь командир командует: сходи да сходи. Уеду отсюда, вот тебе крест, уеду! Выстрою
в Быкове
усадьбу, возьму детей, а ты живи один с милыми сестрицами, любуйся на них!
[Я не говорю о немногих владельцах более или менее значительных оброчных имений, которые имели
усадьбы в других губерниях, а
в нашей стороне даже наездом не показывались.]
Были местности, где
в одном селе скучивалось до пяти-шести господских
усадеб, и вследствие этого существовала бестолковейшая чересполосица.
Усадьба ставилась преимущественно
в низинке, чтобы от ветра обиды не было.
В ее
усадьбе он и жил на краю большого села,
в котором скучилось несколько мелкопоместных семей.
Соседи езжали к Струнниковым часто и охотно, особенно по зимам, так как
усадьба их, можно сказать, представляла собой въезжий дом,
в котором всякий ел, пил и жил сколько угодно.
Приехал он
в уездный город (устроенной
усадьбы у него
в имении не было) месяца за два до выборов, нанял просторный дом, убрал его коврами и объявил открытый стол для господ дворян.
— Ведь нам теперича
в усадьбы свои носа показать нельзя, — беспокоился четвертый, — ну, как я туда явлюсь? ни пан, ни хлоп, ни
в городе Иван, ни
в селе Селифан. Покуда вверху трут да мнут, а нас «вольные»-то люди
в лоск положат! Еще когда-то дело сделается, а они сразу ведь ошалеют!
И его чухломские мужики, и ее словущенская
усадьба — все
в одну прорву пойдет.
Только Ермолаев (тогда уж первой гильдии купец), притаившись
в одном из флигелей господской
усадьбы, вдогонку крикнул...
Усадьба Пустотеловых, Последовка, находится
в самом, как говорится, медвежьем углу нашего захолустья.
Ни рощи, ни сада при
усадьбе нет; ничего, кроме миниатюрного круга, посыпанного песком и обсаженного старыми липами, да обширного огорода,
в котором разводится всякий овощ, необходимый для зимнего запаса.
Саженях
в ста от
усадьбы, как на ладони, виднеется деревнюшка, а за нею тянутся поля, расположенные по далеко раскинувшейся и совершенно ровной плоскости.
Всю зиму он тогда колотился; скот чуть не переморил, держа на одной соломе, а для собственного продовольствия призанял у соседей ржи да и заперся
в усадьбе.