— Пускай живут! Отведу им наверху боковушку — там и будут зиму зимовать, — ответила матушка. — Только чур, ни в какие распоряжения не вмешиваться, а с мая месяца чтоб на все лето отправлялись в свой «Уголок». Не хочу я их видеть летом — мешают. Прыгают, егозят, в хозяйстве ничего не смыслят. А я хочу, чтоб у нас
все в порядке было. Что мы получали, покуда сестрицы твои хозяйничали? грош медный! А я хочу…
Неточные совпадения
Я не отрицаю, впрочем, что встречалась и тогда другого рода действительность, мягкая и даже сочувственная. Я и ее впоследствии не обойду.
В настоящем «житии» найдется место для
всего разнообразия стихий и фактов, из которых составлялся
порядок вещей, называемый «стариною».
Аудиенция кончена. Деловой день
в самом разгаре,
весь дом приходит
в обычный
порядок. Василий Порфирыч роздал детям по микроскопическому кусочку просфоры, напился чаю и засел
в кабинет. Дети зубрят уроки. Анна Павловна тоже удалилась
в спальню, забыв, что голова у нее осталась нечесаною.
На сон грядущий она отпирает денежный ящик и удостоверяется,
все ли
в нем лежит
в том
порядке,
в котором она всегда привыкла укладывать. Потом она припоминает, не забыла ли чего.
Все это очень кстати случилось как раз во время великого поста, и хотя великопостные дни,
в смысле крепостной страды и заведенных
порядков, ничем не отличались
в нашем доме от обыкновенных дней, кроме того, что господа кушали «грибное», но все-таки как будто становилось посмирнее.
Я не говорю ни о той восторженности, которая переполнила мое сердце, ни о тех совсем новых образах, которые вереницами проходили перед моим умственным взором, —
все это было
в порядке вещей, но
в то же время играло второстепенную роль.
Этим сразу старинные
порядки были покончены. Тетеньки пошептались с братцем, но без успеха.
Все дворовые почувствовали, что над ними тяготеет не прежняя сутолока, а настоящая хозяйская рука, покамест молодая и неопытная, но обещающая
в будущем распорядок и властность. И хотя молодая «барыня» еще продолжала играть песни с девушками, но забава эта повторялась
все реже и реже, а наконец девичья совсем смолкла, и веселые игры заменились целодневным вышиванием
в пяльцах и перебиранием коклюшек.
Но этого мало: даже собственные крестьяне некоторое время не допускали ее лично до распоряжений по торговой площади. До перехода
в ее владение они точно так же, как и крестьяне других частей, ежегодно посылали выборных, которые сообща и установляли на
весь год площадный обиход. Сохранения этого
порядка они домогались и теперь, так что матушке немалых усилий стоило, чтобы одержать победу над крестьянской вольницей и осуществить свое помещичье право.
Ими, конечно, дорожили больше («дай ему плюху, а он тебе целую штуку материи испортит!»), но скорее на словах, чем на деле, так как основные
порядки (пища, помещение и проч.) были установлены одни для
всех, а следовательно, и они участвовали
в общей невзгоде наряду с прочими «дармоедами».
— Как же ты спросишь, коли у него
в порядке все, привязаться не к чему!
А так как и без того
в основе установившихся
порядков лежало безусловное повиновение, во имя которого только и разрешалось дышать, то
всем становилось как будто легче при напоминании, что удручающие вериги рабства не были действием фаталистического озорства, но представляли собой временное испытание,
в конце которого обещалось воссияние
в присносущем небесном свете.
Но
всему есть конец. Наступает конец и для Аннушкиных вольностей. Чу! со стороны села слышится колокольчик, сначала слабо, потом явственнее и явственнее. Это едет матушка. С ее приездом
все приходит
в старый
порядок. Девичья наполняется исключительно жужжанием веретен; Аннушка, словно заживо замуравленная, усаживается
в боковушке за печку и дремлет.
Разумеется,
все эти порухи и ущербы существуют только
в ее воображении, потому что заведенные Федотом
порядки у
всех еще
в памяти и дело покамест идет своим чередом.
Однажды заведенные
порядки служили законом, а представление о бесконечной растяжимости мужицкого труда лежало
в основании
всех расчетов.
Раздается крик, и через минуту
все приходит
в порядок.
Тина эта питала прошлое, обеспечивала настоящее и будущее — как отказаться от того, что исстари служило регулятором
всех поступков, составляло основу
всего существования? как, вместо довольства и обеспечения, представить себе такой
порядок, который должен
в самом корне подсечь прочно сложившийся обиход, погубить
все надежды?
Мало-помалу, однако ж,
все приходило
в порядок.
— Так вы жену мою увидите. Я писал ей, но вы прежде увидите; пожалуйста, скажите, что меня видели и что all right. [
всё в порядке.] Она поймет. А впрочем, скажите ей, будьте добры, что я назначен членом комиссии соединенного… Ну, да она поймет! Знаете, les petites misères de la vie humaine, [маленькие неприятности человеческой жизни,] — как бы извиняясь, обратился он к княгине. — А Мягкая-то, не Лиза, а Бибиш, посылает-таки тысячу ружей и двенадцать сестер. Я вам говорил?
— По закону мы обязаны известить полицию, так как все может быть, а больная оставила имущество. Но мы, извините, справились, установили, что вы законный супруг, то будто бы
все в порядке. Однако для твердости вам следовало бы подарить помощнику пристава рублей пятьдесят… Чтобы не беспокоили, они это любят. И притом — напуганы, — время ненадежное…
Неточные совпадения
Осип. Да,
порядок любит. Уж ему чтоб
все было
в исправности.
Когда
в городе во
всем порядок, улицы выметены, арестанты хорошо содержатся, пьяниц мало… то чего ж мне больше?
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие
все выздоровели. Это уж так устроено, такой
порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, —
все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти
в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и
порядком.
Аммос Федорович (строит
всех полукружием).Ради бога, господа, скорее
в кружок, да побольше
порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
— А кто сплошал, и надо бы // Того тащить к помещику, // Да
все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! //
Порядки наши чудные // Ему пока
в диковину, // Так смех и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»