Один из распорядителей выступал на средину, провозглашал тост: «За здоровье его превосходительства!» — и все дружно подхватывали: «Прощайте, ваше превосходительство!», «Ура, ваше превосходительство!» Его превосходительство, в свою очередь, обходил кругом стола и говорил: «Нижайше вам кланяюсь, господа!», «Усерднейше вас благодарю, почтенные мои сослуживцы!» И,
смотря по степени воодушевления, или плакал, или просто только утирал глаза.
Теперь же он словно даже и не говорил, а гудел; гудел изобильно, плавно и мерно, точно муха, не повышающая и не понижающая тона, гудел неустанно и час и два,
смотря по тому, сколько требовалось времени, чтоб очаровать, — гудел самоуверенно и, так сказать, резонно, как человек, который до тонкости понимает, о чем он гудит.
Неточные совпадения
В это время к нам вышел сам закатившийся старик наш. Лицо его было подобно лицу Печорина: губы улыбались, но глаза
смотрели мрачно; по-видимому, он весело потирал руками, но в этом потиранье замечалось что-то такое, что вот, казалось, так и сдерет с себя человек кожу с живого.
Но Надежда Петровна по-прежнему
смотрела в упор на старого помпадура.
Правитель канцелярии давно уж ушел, а Козелков все ходит
по комнатам и все о чем-то думает, а
по временам
посматривает на окна либерала Собачкина, за которыми виднеются курящие и закусывающие фигуры.
— Я должен раскрыть перед вами свои виды вполне, — сказал он. — Я должен сказать вам, что
смотрю на администрацию преимущественно и даже исключительно с дипломатической точки зрения.
По моему мнению, администрация есть борьба, а наука не показывает ли нам, что борьба без дипломатии немыслима?
Изредка Праведный пустит шип по-змеиному: «Поджигатели!» — и
посмотрит не то на окошко, не то на экзаменуемого посредника; от шипа этого виноватого покоробит, как бересту на огне, но привязаться он не может, потому что Праведный сейчас и в кусты: «Это я так, на окошко вот
посмотрел, так вспомнилось!» И опять обольется сердце посредника кровью.
Вечером он уже имел с Митенькой продолжительное совещание, во время которого держал себя очень ловко, то есть
смотрел своему амфитриону в глаза, улыбался и
по временам нетерпеливо повертывался в кресле, словно конь, готовый
по первому знаку заржать и пуститься в атаку.
— Зачем же зарок-с? кушайте! В прежнее время я вас за это
по спине глаживал, а теперь… закон-с! Да что же вы стоите, образованный молодой человек? Стул господину Прохорову!
По крайности,
посмотрю я, как ты, к-к-каналья, сидеть передо мной будешь!
— Это все в тебе зависть плачет! — сразу осадил его Губошлепов, — а ты бы лучше на себя
посмотрел! Какая у тебя звезда (у Агатона была всего одна звезда, и то самая маленькая)? А у него их три! Да и человек он бесстрашный, сколько одних областей завоевал, — а ты! На печи лежа, без пороху палил! И хоть бы ты то подумал, что этаких-то, как ты, — какая орава у меня!
По одной рублевой цигарке каждому дай — сколько денег-то будет! А ты лезешь! И лег ты и встал у меня, и все тебе мало!
При них обыватель с доверием
смотрит в глаза завтрашнему дню, зная, что он встретит его в своей постели, а не на съезжей и что никто не перевернет вверх дном его существования
по обвинению в недостаточной теплоте чувств.
В ответ на это Быстрицын усмехнулся и
посмотрел на меня так мило и так любовно, что я не удержался и обнял его. Обнявшись, мы долго ходили
по комнатам моей квартиры и всё мечтали. Мечтали о всеобщем возрождении, о золотом веке, о «курице в супе» Генриха IV, и, кажется, дошли даже до того, что
по секрету шепнули друг другу фразу: а chacun selon ses besoins. [Каждому
по его потребностям (фр.).]
По наступлении вечера он снова пошел
по тому же направлению и увидел, что баба опять стоит у дверей, очевидно, уже не случайно. Она была примыта, приглажена, скалила зубы и не без лукавства
смотрела на него своими выпученными глазами.
Было раннее утро; заря едва занялась; город спал; пустынные улицы
смотрели мертво. Ни единого звука, кроме нерешительного чириканья кое-где просыпающихся воробьев; ни единого живого существа, кроме боязливо озирающихся котов, возвращающихся
по домам после ночных похождений (как он завидовал им!). Даже собаки — и те спали у ворот, свернувшись калачиком и вздрагивая под влиянием утреннего холода. Над городом вился туман; тротуары были влажны; деревья в садах заснули, словно повитые волшебной дремой.
Когда он встречался с человеком, имеющим угрюмый вид, он не наскакивал на него с восклицанием: «Что волком-то
смотришь!» — но думал про себя: «Вот человек, у которого, должно быть, на сердце горе лежит!» Когда слышал, что обыватель предается звонкому и раскатистому смеху, то также не обращался к нему с вопросом: «Чего, каналья, пасть-то разинул?» — но думал: «Вот милый человек, с которым и я охотно бы посмеялся, если бы не был помпадуром!» Результатом такого образа действий было то, что обыватели начали смеяться и плакать
по своему усмотрению, отнюдь не опасаясь, чтобы в том или другом случае было усмотрено что-либо похожее на непризнание властей.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато,
смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать
по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Смотри! не
по чину берешь!
Артемий Филиппович.
Смотрите, чтоб он вас
по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил.
Смотрите,
по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
Хлестаков (ходит
по комнате).
Посмотри, там в картузе табаку нет?