Тогда произошло нечто изумительное. Во-первых, Ноздрев бросил в сведущего человека хлебным шариком и попал на No 24. Вышло:"Кто пьет вино с рассуждением, тот может потреблять оное не только без ущерба для собственного здоровья, но и с пользою для казны". Во-вторых, по инициативе Ноздрева же, Мартыну Задеке накрепко завязали глаза, потом налили двадцать рюмок разных сортов водок и
поставили перед ним. По команде"пей!" — он выпивал одну рюмку за другой и по мере выпивания выкликал...
Неточные совпадения
И вот теперь приходится опять об нем вспоминать, потому что провозглашатели"средостений"и"оздоровлений"почти силком
ставят его на очередь. И вновь
перед глазами моими, одна за другой, встают картины моей молодости, картины, в которых контингент действующих лиц в значительной мере наполнялся куроцапами. То было время крепостного права, когда мы с вами, молодые, здоровые и довольные, ходили рука в руку по аллеям парка и трепетно прислушивались к щелканью соловья…
Ибо оно, милая тетенька, целых шесть лет
ставило этого юношу в пример, хвасталось им
перед начальством, считало его красою заведения, приставало к его родителям, не могут ли они еще другого такого юношу сделать…
Ухватливый и ловкий детина лет семнадцати, в красивой рубашке розовой ксандрейки, принес и
поставил перед ними графины с водой и разноцветными квасами всех сортов, шипевшими, как газовые лимонады.
Неточные совпадения
В конюшню плут преступника // Привел,
перед крестьянином //
Поставил штоф вина: // «Пей да кричи: помилуйте!
В полдень
поставили столы и стали обедать; но бригадир был так неосторожен, что еще
перед закуской пропустил три чарки очищенной. Глаза его вдруг сделались неподвижными и стали смотреть в одно место. Затем, съевши первую перемену (были щи с солониной), он опять выпил два стакана и начал говорить, что ему нужно бежать.
— Я только бы одно условие
поставил, — продолжал князь. — Alphonse Karr прекрасно это писал
перед войной с Пруссией. «Вы считаете, что война необходима? Прекрасно. Кто проповедует войну, — в особый, передовой легион и на штурм, в атаку, впереди всех!»
«Да нынче что? Четвертый абонемент… Егор с женою там и мать, вероятно. Это значит — весь Петербург там. Теперь она вошла, сняла шубку и вышла на свет. Тушкевич, Яшвин, княжна Варвара… — представлял он себе — Что ж я-то? Или я боюсь или
передал покровительство над ней Тушкевичу? Как ни смотри — глупо, глупо… И зачем она
ставит меня в это положение?» сказал он, махнув рукой.
Между тем чай поспел; я вытащил из чемодана два походных стаканчика, налил и
поставил один
перед ним.