Неточные совпадения
Помните ли вы, как мы с вами волновались? Это было так недавно. То расцветали
надеждами, то увядали; то поднимали голову, как бы к чему-то прислушиваясь, то опускали ее долу, точно всё, что нужно,
услышали; то устремлялись вперед, то жались к сторонке… И бредили, бредили, бредили — без конца!
"Ну, слава богу, теперь, кажется, потише!" — вот возглас, который от времени до времени (но и то, впрочем, не слишком уж часто) приходится
слышать в течение последних десяти — пятнадцати лет. Единственный возглас, с которым измученные люди соединяют смутную
надежду на успокоение. Прекрасно. Допустим, что с нас и таких перспектив довольно: допустим, что мы уж и тогда должны почитать себя счастливыми, когда перед нами мелькает что-то вроде передышки… Но ведь все-таки это только передышка — где же самая жизнь?
«Сейчас — о Марине», — предупредил себя Самгин, чувствуя, что хмельная болтовня Безбедова возрождает в нем антипатию к этому человеку. Но выжить его было трудно, и соблазняла
надежда услышать что-нибудь о Марине.
Я думаю, что все эти господа действительно собрались тогда в приятной
надежде услышать что-нибудь особенно любопытное, и собрались предуведомленные.
Тетка Анна и за ней поочередно все присутствующие прикладывали поминутно уши свои к губам его, в
надежде услышать последнее слово, последнюю волю умирающего.
Неточные совпадения
Услышав это, я почти потерял
надежду.
Упала… // «Здесь он! здесь Евгений! // О Боже! что подумал он!» // В ней сердце, полное мучений, // Хранит
надежды темный сон; // Она дрожит и жаром пышет, // И ждет: нейдет ли? Но не
слышит. // В саду служанки, на грядах, // Сбирали ягоду в кустах // И хором по наказу пели // (Наказ, основанный на том, // Чтоб барской ягоды тайком // Уста лукавые не ели // И пеньем были заняты: // Затея сельской остроты!).
Чужие и свои победы, //
Надежды, шалости, мечты. // Текут невинные беседы // С прикрасой легкой клеветы. // Потом, в отплату лепетанья, // Ее сердечного признанья // Умильно требуют оне. // Но Таня, точно как во сне, // Их речи
слышит без участья, // Не понимает ничего, // И тайну сердца своего, // Заветный клад и слез и счастья, // Хранит безмолвно между тем // И им не делится ни с кем.
Поверьте: моего стыда // Вы не узнали б никогда, // Когда б
надежду я имела // Хоть редко, хоть в неделю раз // В деревне нашей видеть вас, // Чтоб только
слышать ваши речи, // Вам слово молвить, и потом // Всё думать, думать об одном // И день и ночь до новой встречи.
Робинзон. Ну вот, изволите
слышать, опять бургонского! Спасите, погибаю! Серж, пожалей хоть ты меня! Ведь я в цвете лет, господа, я подаю большие
надежды. За что ж искусство должно лишиться…